На дело со своим ментом

— Она молодая женщина, и у нее свои планы на вечер, к тому же, как ты помнишь, приехала из Арзамаса, и если у нее завтра выходной, вполне естественно навестить родственников… Может, оно и неплохо, что все куда-то запропастились? — перешла на шепот подружка.

Знала я ее много лет, поэтому сразу насторожилась, а затем и прошипела в ответ:

— Я никуда не полезу.

— А ты думаешь, мы смогли бы открыть форточку? — заволновалась Женька.

— Ничего я не думаю. Не хватает только, чтобы нас замели на квартирной краже.

— Кто же нас заметет, если мы идем на дело со своим ментом?

— Ромка нам голову оторвет, он мент правильный и ничего противозаконного совершать не будет.

— Противозаконное совершать будем мы, а его задача проследить, чтоб мы не попали в чужие руки.

— Вот и потолкуй с ним сама об этом, — предложила я.

— Что ж ты, собственного мужика уговорить не можешь?

— Может, и могу, но не хочу. И вообще, это не твое дело.

— Дело общее, и тебе это доподлинно известно, — рассвирепела подружка. — А когда речь идет о жизни ребенка…

Я не дала ей закончить, рявкнула:

— Аферистка! — И направилась вон из подъезда.

Роман Андреевич взглянул хмуро. Не обращая на него внимания, я торопливо свернула за угол и огляделась. Ни души. Окна соседнего дома на эту сторону не выходят. Чертыхнувшись, я потянулась к форточке и толкнула ее.

— Ну, чего? — прошептала Женька.

— Ничего, — ворчливо ответила я. — Вечно ты втравливаешь меня во всякие гнусности.

— Назови хоть одну, — обиделась подружка. Я могла назвать десяток, но только отмахнулась, потому что форточка неожиданно подалась, я толкнула еще раз, и створка с довольно громким стуком открылась, задев вторую раму, та от удара фантастически легко распахнулась. — Ну вот, — сказала Женька. — Можно лезть. Хочешь, я первая?

— Да пошла ты, — злобно прошипела я и начала пропихивать себя в форточку. Запиралась она на гвоздь небольшого размера, слегка загнутый, а вторая рама обходилась даже без подобного хлипкого запора. Я благополучно втягивала вторую ногу, когда услышала приглушенный вопль мужа:

— Ты куда?

Взглянуть на Романа Андреевича я не могла по причине крайне неудобной позы, принятой мною на тот момент, и, слабо охнув, поторопилась со своим внедрением на чужую жилплощадь, слыша, как он рычит за окном:

— Немедленно вылазь оттуда. — И добавил отчаянно: — Да вы сдурели совсем.

Я спрыгнула с подоконника, огляделась и присвистнула. Между тем супруг сунул голову в форточку, скроив исключительно злобную физиономию, но всерьез я не боялась, что он полезет вслед за мной. При росте больше двух метров Роман Андреевич обладал выдающейся комплекцией, и пропихнуть себя в стандартное отверстие в окне просто не мог, чему я сейчас порадовалась, чувствуя себя в относительной безопасности от мужниного гнева.

— Вот ведь дуры, — начал он, но сбился на середине фразы, потому что увидел то, что за пару секунд до этого увидела я: чудовищный беспорядок в комнате, раскореженную мебель, вспоротые подушки и осколки стекла на полу. — Не хило, — заметил он и добавил: — Открой дверь, там замок английский.

Я торопливо прошла к входной двери и впустила мужа с Женькой, которые действовали еще торопливее.

— Что здесь за погром? — спросила подружка.

— Должно быть, ее бывшие дружки что-то искали.

— И после них мы вряд ли что найдем, — вздохнув, закончила Евгения Петровна, а Ромка сурово добавил:

— Очень даже может быть, что и найдем. — И решительно зашагал в глубь квартиры.

— О чем это он? — испугалась Женька, а я пожала плечами.

Что имел в виду мой муж, мы узнали через пять минут. Он осмотрел всю квартиру, причем заглядывая в шкафы, и наконец вошел в ванную. Здесь была еще одна дверь, запертая на щеколду. Роман Андреевич потянул ее на себя и едва успел отскочить в сторону: из «темнушки» вывалился труп, самый что ни на есть настоящий. Труп этот не так давно был молодым мужчиной, с длинными волосами, заплетенными в косичку, и в очках. Стекла выбиты, очки держались на одной дужке, что создавало комическое впечатление, хотя смеяться нам и в голову не пришло.

Роман Андреевич быстро обшарил карманы трупа и извлек проездной билет и студенческое удостоверение на имя Фадеева Станислава Николаевича. Мы с Женькой все это время стояли навытяжку и пялились в стену напротив, больше всего на свете боясь случайно опустить взгляд.