На дело со своим ментом

— Даже если корсет. Женщина за два дня до родов. Лицо, походка. А представьте, что ей целый день ходить затянутой… Чушь.

— Что же это получается? — растерялась я и сама себе ответила: — Инга не может быть матерью Лельки? И в роддоме с нами пошутили?

— Всему должно быть объяснение, — спокойно кивнула Женька и обратила взор на Лену: — У меня вот какой вопрос. Предположим, Инга ждала ребенка. Предположим, отец, чтобы не афишировать это, отправляет ее к родственникам, пустив слух, что дочь учится в Москве. Допустим, она родила тайно, в другом городе, позволил бы он ей оставить ребенка в роддоме?

— Трудный вопрос, — задумалась Лена. — Конечно, дочь, прижившая ребенка неизвестно от кого, — это было бы для Трусова трагедией. Надо знать, как к нему относились в школе, да и в городе. Он хотел быть безупречным, хотел гордиться своей семьей. С другой стороны, как человек старой закваски, он вряд ли позволил бы оставить внучку в роддоме. Не знаю… В такой ситуации сложно прогнозировать, что победит: нормальные человеческие чувства или амбиции.

— Но ведь, в конце концов, родить без мужа — дело довольно обычное, почему же придавать всему этому такое значение? — не удержалась я.

— Вы не понимаете. Это сложно объяснить… Такое могло случиться с кем угодно, но только не с его дочерью. Он был помешан на дисциплине, он мог выгнать из школы за незначительный проступок, он был человеком без единого темного пятнышка. По крайней мере, он хотел быть таким, а жизнь словно нарочно преподносила ему сюрприз за сюрпризом. — Лена замолчала, и мы некоторое время сидели молча, стараясь разложить все по полочкам. Не знаю, как Женьке, а мне это не удавалось. В день своей свадьбы Инга не была беременна. Выходит, нас в самом деле ввели в заблуждение, и Инга вовсе не мать Лельки. Но кому это нужно? Еще кое-что меня смущало: Инга, по рассказу Лены, блондинка, а неизвестная Людмила, увезшая Лельку, брюнетка. Лично я не встречала блондинки, которая решилась бы перекрасить волосы, вот если наоборот… Впрочем, обстоятельства могут быть разные… и все же…

— А после похорон родителей ты видела Ингу? — оторвал меня от размышлений вопрос Женьки.

— Месяца два назад. Случайно, в кафе на набережной. Она меня не узнала или не пожелала узнать. Выглядела шикарно. Настоящая красавица. Думаю, дела у нее идут неплохо. Когда она покинула кафе, села за руль серебристого «Део».

Мы с Женькой переглянулись: серебристый «Део» — это уже кое-что, его мы видели на даче, и женщина, увезшая Лельку, была на такой машине.

— На номер внимания не обратила? — без всякой надежды спросила я и получила ошеломляющий ответ:

— 861 — год отмены крепостного права, единственная дата из истории, которую я запомнила. Номера местные.

После такого заявления у нас было только одно желание: кинуться к телефону и позвонить в милицию, но Женька сдержала порыв и задала еще один вопрос:

— В кафе она сидела одна?

— Нет. С мужчиной. Старше ее, высокий, в хорошем костюме, бородка, волосы красивые, с ранней сединой — в общем, выглядел интересно. Я его хорошо рассмотрела, сначала думала, Ингин муж, но потом решила — нет. На повышенных тонах говорили, и уехал он на «Мерседесе», белый, кажется «двухсотый», номер не помню.

Мы посидели, открыв рот, затем торопливо простились с Еленой.

— Как тебе сведения? — пролепетала Женька, когда мы отъехали от спортшколы. Волнение здорово сказывалось на нашей способности соображать, позвонить из спортшколы мы не догадались и теперь высматривали телефон-автомат. — Этот с бородкой на белом «Мерседесе» да еще с ранней сединой…

Я моргнула и наконец поняла, кого Женька имеет в виду. Святые угодники, да это ж Игорь Дунаев! Открытие произвело впечатление, я притормозила возле тротуара и уставилась на подружку, не в силах вымолвить ни словечка. Ее слегка потрясывало, но способность молоть языком она не потеряла.

— Чуешь, что тут закручивается?

— Нет, — честно ответила я.

— А напрасно. Подключай творческое воображение. Игорь не только знал, кто мать ребенка, он с ней встречался. Примерно два месяца назад. И говорили они на повышенных тонах. Что-то между ними произошло, и она похитила ребенка. Теперь соображаешь?

— Не очень, — вздохнула я.

— Да что ж ты такая бестолковая? — посетовала Женька.

— Кое-что у меня не складывается, — принялась я рассуждать вслух. — Прежде всего, как Инге удалось узнать, где ее ребенок? Сведения эти держат в тайне…

— А папочка, заметная фигура в городе?

— Одно другому противоречит. Сначала ребенка оставляют в роддоме, а потом героически добывают координаты его местонахождения.

— Почему героически, все могло произойти по обоюдному согласию.