НА ДЕСЯТОЙ ПЛАНЕТЕ

— Я предпочту выключать его на этот случай.

— Женя! Ты, кажется, изволишь гневаться?

— Ни — ни! Хочу лишь высказать одно дельное предложение. Для нас обоих сейчас полезнее будет — пойти отдыхать. А то потом будешь упрекать меня: мол, из—за чтения лекций не успел выспаться, перед отлетом. Спокойного сна!

Ярова немного досадовала, что разговор принял оттенок пикировки. Выйдя из библиотеки, она пошла по коридору, придерживаясь для сохранения равновесия за толстый жгут, протянутый подобно перилам.

День, час, минута и даже секунда отлета были хорошо известны всем космонавтам. Ждали этот день с нетерпением. И наконец он наступил!

Космонавты уже с утра перебрались на дубль—корабль «К. Э. Циолковский». Теперь две половины его связывал только телефон, попасть из одной в другую можно было лишь через аварийный лаз, предназначенный для оказания помощи в случае несчастья в пути. Соединение двух самостоятельных ракет в один корабль являлось своеобразным увеличением тоннажа и страховкой на случай гибели экипажа в одной из его половин. Корабль имел двойное управление, позволявшее экипажам ракет по очереди нести вахты и отдыхать. Но в то же время он был единым целым.

Обшивка корпуса ракет представляла собой броню в несколько слоев. Ей предстояло выдержать удары метеоритов, которые по своей силе могли в сотни раз превышать самые мощные артиллерийские снаряды. Она должна была парализовать огромную проникающую способность космических лучей и изолировать внутренние помещения ракет от внешнего повышения или падения температуры. Блестящий верхний слой брони был из сверхпрочного сплава металлов, второй — из сплава легких металлов и редких земель, а третий — из сплава свинца, кадмия и вновь открытых тяжелых элементов. Между первым и вторым слоями находились запрессованные в изолирующую массу электропровода и полупроводниковые батареи, между вторым и третьим пространство заполнял вязкий каучук, способный быстро затягивать небольшие пробоины. С помощью полупроводниковых батарей не допускалось чрезмерное охлаждение или нагревание верхнего броневого слоя.

Для защиты корабля от мелких метеоритов вокруг него могло искусственно создаваться мощное электромагнитное поле. Все внутренние помещения были выложены тонким асбестом, теплоизолирующей пластмассой и обиты мягкой обшивкой. Иллюминаторов было немного; их толстые зеленоватые стекла, тоже из пластмассы, обладали прочностью стали и непроницаемостью для космических и ультрафиолетовых лучей Солнца. Внутри обе половины корабля, копируя друг друга, делились воздухонепроницаемыми переборками на ряд отсеков, коридоров и рубок, которые по своей тесноте напоминали помещения подводной лодки. Более трех тысяч электромоторов и автоматов должны были стать в пути верными помощниками космонавтов.

В утолщении носовой брони помещался сердечник, сделанные из самых тяжелых вытяжек магматических пород, получивший за свои свойства название гравитонита. При помощи гравигенератора в сотни раз множилось излучение гравитонов из сердечника, а это могло увеличивать или уменьшать притяжение корабля к желаемой планете. Лента гравитонита проложенная под полом, создавала для космонавтов небольшую силу тяжести, которая помогала им легче переносить длительные путешествия.

Обзора вперед не было. Роль всевидящего глаза выполнял телевизор, на экране которого открывалась панорама всего звездного пространства, простирающегося впереди. Показания главного телевизора дополняли передний и хвостовой перископы, а также локаторы, следившие за появлением метеоритов.

Передняя пилотская рубка ввиду конусообразности корпуса ракеты была теснее, чем остальные помещения. Благоприятнее в этом отношении оказалась вторая астрономическая рубка, имевшая четыре иллюминатора и заставленная телескопами, фотоаппаратами, электронно—счетными машинами и десятками других сложнейших приборов. Снаружи большие иллюминаторы могли задвигаться броневыми плитами.

Медведев, одетый в обычный непроницаемый костюм, прошел в переднюю рубку и занял свое место в пилотском кресле, перед которым находился экран главного локатора с линией курсоуказателя корабля. Под экраном в два ряда расположились многочисленные приборы, а рядом с креслом и на его ручках были укреплены рычаги управления ракетой; и всевозможными механизмами. Слева находился автопилот, а справа — радио — и фототелефонная аппаратура. В широком и мягком кресле, имевшем тройную амортизацию, космонавт мог лежать, чтобы легче переносить влияние перегрузок во время разгона корабля до нужной космической скорости или при торможении его.

На небольшом экране появилось скуластое лицо Боброва, сидевшего в пилотской рубке второй ракеты.

— Капитан! К вылету готов! — коротко доложил Бобров.

Как и всегда, он был немногословен.

— Хорошо! График, ускорения контролируют автоматы.

После выхода корабля на инерционное движение можешь выключить свое управление. Моя первая вахта. Кстати, говорил по радио с «Комсомолией». Земля передала пожелания счастливого пути.