На Диком Западе

— Господа, сиу в наших руках. Они не посмеют сопротивляться после всего происшедшего, особенно если узнают, что имеют дело с Разящей Рукой и с Виннету. Вы останетесь здесь, а мы с Виннету пойдем к ним.

И он пошел к могиле. Виннету последовал за ним. Вскоре после их ухода Джемми решил склонить присутствующих к примирению, зная, что едва ли индейцы останутся довольны, если им не удастся перебить попавших в западню сиу. Он упомянул о могуществе племени сиу, которое поднимается как один человек, чтобы отомстить за смерть братьев.

— Вспомните, — закончил он, — что и шошоны, и апсароки были нашими врагами, а теперь вы, после того как мы подарили вам жизнь, наши братья!

Эта речь произвела впечатление на индейцев. А из бледнолицых никто, даже старик Бауман, не желал врагам смерти.

И Разящая Рука, и Виннету добились успеха. Их сторонники были немало удивлены, увидев, что они идут обратно с целой толпой оглала, угрюмо следующих за обоими друзьями. Дойдя до места стоянки бледнолицых, они сложили в кучу свое оружие и медленно удалились на свое прежнее место. Этим они показывали, что не желают сопротивляться.

Когда Джемми рассказал Разящей Руке о своем успехе, последний с благодарностью пожал ему руку. Он не ожидал этого. Потом он обратился к оглала и крикнул им:

— Я обещал вам подарить жизнь, а теперь дарю еще больше: можете взять свое оружие и лошадей. Мы вместе будем поминать мертвых на могиле. Отныне мы братья!

Трудно описать восторг оглала. Они бросились к Разящей Руке, наперебой благодаря его.

Лошадей скоро нашли неподалеку от ущелья. Затем привезли трупы двух убитых Разящей Рукой оглала и погребли их у могилы вождей.

День прошел в торжествах в честь умерших. Затем все — старые и новые друзья — покинули роковую долину и вошли в лес, где и расположились на отдых.

Всю ночь горели костры в лесу, и при их свете все весело вспоминали о недавних приключениях. Фрэнк пришел в такое благодушное настроение, что предложил Джемми выпить с ним на брудершафт, что, конечно, было с удовольствием исполнено.

Глава двенадцатая

ПРОКЛЯТЫЙ ОВРАГ

Сиу-оглала, апсароки и шошоны, сделавшись друзьями белых, вместе с тем становились братьями и между собой. Племенная вражда, разделявшая индейские племена и служившая одной из важнейших причин их вымирания, теперь должна была забыться навеки. Разящая Рука, видимо, как раз и преследовал эту цель. Входило ли достижение этой цели в план его дальнейших действий? Был ли им создан наконец этот план? Принадлежит ли он к числу тех людей, которых влекут к себе прерии и полные величия пустыни Дикого Запада — как последнее убежище от человеческого общества, ставшего для них почему-либо невыносимым, или же он явился сюда, храня в душе какие-нибудь заветные мечты и планы?

Кто мог ответить на этот вопрос?

В прериях Запада имя Разящей Руки пользовалось, как мы видели, громкой славой. Его не только любили, но и уважали. Его знали все, но даже его лучший друг, вождь Виннету, не мог сказать, что его удерживало вдали от цивилизованного общества. Впрочем, индейцу не пришло бы и в голову задавать своему другу подобные вопросы, для краснокожего вождя немыслима никакая другая жизнь, кроме жизни под открытым небом, в привольных бесконечных пустынях, — жизнь, полная опасностей и приключений.

Множество белых, испытавших эту жизнь, не возвращались в цивилизованное общество. Но то были люди без всякого образования, обладавшие лишь широкой натурой и твердым характером.

Разящая Рука был, несомненно, человек образованный. Неужели его никогда не влекло в среду себе подобных, и жизнь среди дикарей и грубых авантюристов могла его удовлетворять?

Едва ли. По крайней мере, взглянув на него, когда он, несмотря на свою железную натуру, утомленный событиями последних дней, сидел около костра, разложенного индейцами, — можно было смело сказать, что этот человек не чувствует себя ни довольным, ни счастливым. Наоборот, в выражении его глаз светилась нескрываемая тоска, а мужественное лицо становилось печальным.

Все остальные его спутники, спасенные благодаря ему, были веселы. Даже всегда сдержанные и спокойные индейцы поддались всеобщему веселью.

Виннету один хранил суровый вид. Он слушал беспечную болтовню бледнолицых, но не принимал в ней участия.

— У великого вождя, — обратился к нему Толстый Джемми, — должно быть много воспоминаний. Отчего он не поделится ими со своими братьями?

— Воин не для того совершает подвиги, чтобы рассказывать о них! — произнес Виннету.

— Напротив, подвиги героев поучают юношей, — заметил Бауман.

— Так пусть Гроза Медведей расскажет, откуда он получил такое прозвище.

Бауман улыбнулся.

— Расскажите, Бауман, в самом деле — это должно быть интересно! — заметил Разящая Рука.

Его желание было поддержано всеми.