На Диком Западе. Том 1

— Ничего, главное — вы здесь, — ответил он и обнял ее.

— О… не надо, — умоляюще произнесла она, отклоняясь от него.

— Почему, разве это нехорошо? — с внезапной тревогой спросил он.

Молча, томимая сладостной мукой, стояла Милли около него, вся охваченная трепетом.

Он взял ее за подбородок и заставил поднять голову, чтобы увидеть ее лицо.

— Взгляните на меня, — настойчиво сказал он и слегка привлек ее к себе. — Разве вы не знаете, что все это значит, не знаете, что я чувствую?

Милли показалось, что она не выдержит и упадет. Последние остатки силы и мужества покинули ее. Однако она заставила себя взглянуть на него и даже в тени деревьев увидела, как горят его глаза.

— Как могу я знать… Когда вы никогда не говорили… мне?.. — задыхаясь, прошептала она.

— Я люблю тебя… вот что, — вырвалось у него. — Разве это необходимо высказать вслух?

Как ни ясно и решительно это было сказано, она не смогла этого понять. Он совершенно лишил ее воли. Она склонилась головой к нему на грудь.

— Милли, может быть, я обидел тебя? — спросил он, склонившись над ней.

— Чем же вы могли обидеть меня?

— Так ты хоть скажи, мил ли я тебе?

— Разве это можно высказать вслух?

— Нет, — тихо ответил он и наклонился к ее губам. — Но докажи мне это…

Милли, может быть, уступила бы его настойчивости и поцеловала бы его, если бы все силы не иссякли у нее под влиянием его пылкости. Но она смогла лишь склониться к нему и уцепиться за него слабыми руками, счастливая и измученная. Мгновение он молча обнимал ее.

— Как тебя зовут? — вдруг спросил он.

— Милдрет Фэйр, — еле слышным голосом ответила она.

— Сколько тебе лет?

— Семнадцать… скоро будет восемнадцать.

— Ты кого-нибудь до меня любила?

— О, нет!

— Значит, ты любишь меня? — спросил он и поцеловал ее в щеку.

— Разве ты не знаешь, что люблю?

— Хочешь стать моей женой? — живо спросил он.

— Да, — шепнула она.

— Ко1да?

— В день моего совершеннолетия… если ты захочешь так скоро жениться на мне.

— Захочу! Меня так тянуло к тебе, что без тебя я чувствовал себя растерянным и несчастным. Сначала это чувство не было так мучительно. Оно постепенно росло во мне. Но полюбил я тебя с того момента, как сказал, что, может быть, никогда не увижу тебя. Помнишь?

— Да, Том, я помню это так же хорошо, как ты.

— Помнишь? Когда же ты полюбила меня? Мне интересно знать. Скажи, когда?

— С той минуты, как увидела тебя, когда ты остановился около лошади.

— Милли! — он не верил и, чтобы окончательно увериться в своем счастье, стал ласкать и целовать ее.

Некоторое время спустя, когда они сидели, прислонившись к дереву и он обнимал ее за талию, Милли рассказала ему историю своей жизни. Не долго говорила она о своем детстве с его бедностью и тяжелой работой на ферме, о тщетных надеждах и стремлениях своих школьных лет и о последних мрачных месяцах с их тяжелыми переживаниями.

— Бедная моя! Конечно, мы созданы друг для друга, — заявил он и тоже кратко поведал ей о себе.

Жизнь была тяжела и у него, он пережил много потерь, и лишь изредка выпадали на его долю короткие счастливые минуты.

— Я всегда работал на ферме, — заключил он. — И мечтаю опять вернуться к работе на земле. И я добьюсь своего! И ты будешь моей женой, Милли!

Милли разделяла его восторг, и у нее не хватило духу сказать ему, что ей не по душе это истребление бизонов, и рассказать о своих опасениях относительно Джэтта. В первый раз испытывала она радость.

Проходили часы, и высоко в небе стояла луна, полная, серебристо-белая, заливая светом всю равнину. Снизу, с реки, доносился глухой вой волка. Зловеще кричала сова. Вся эта дикая красота казалась неотделимой частью новой, необычайной жизни Милли.

— Ну, тебе нужно возвращаться обратно в лагерь, — сказал, наконец, Том.

— О, разве уже пора? Может быть, я никогда больше не увижу тебя! — вздохнула она.

— Ты терзаешь меня моими собственными словами, — ответил он, и его поцелуи заставили ее замолчать. — Хочешь, встретимся здесь завтра ночью, как только у вас в лагере все уснут?

— Да.

— А теперь идем. Уже поздно. Покажи мне дорогу, я провожу тебя до того места, где нам безопаснее будет разойтись.

Когда показались вдали бледные пятна палаток, он пожелал ей спокойной ночи и неслышно скрылся в зыбком ночном сумраке. Милли украдкой пробралась к своей палатке, пролезла в нее, легла в постель и долго не могла заснуть, думая о том, что мир теперь изменился для нее и что она никогда и ни за что не откажется от своего счастья.

Глава VI

Пение диких канареек разбудило Милли на рассвете, и это показалось ей хорошим предзнаменованием. Как приятно проснуться под такую музыку и с такой мыслью!

Громкое лошадиное ржание, донесшееся из лагеря, означало, что кто-то из охотников встал. Вскоре сильные удары топора разогнали канареек: Джэтт колол дрова. Лучи розоватого света, проникшие сквозь отверстия палатки, окончательно доказали, что наступил новый день. Милли почувствовала безграничную жажду жизни. Никогда еще не было у нее такого дня. Она лежала в постели долго после того, как треск костра и звяканье кастрюль возвестили ей о начавшихся приготовлениях к завтраку.