На Диком Западе. Том 1

Джейн постоянно ощущала на себе и взгляды других бандитов, обычно глядевших на нее исподтишка и почти со страхом. Но Гульден и тут представлял собою исключение. Верзила-бандит подолгу впивался в нее мрачным неподвижным взглядом, не проявляя никакого любопытства или удивления. Вероятно, женщина казалась ему очень странным существом, и его волновали непривычные чувства. Случайно встретившись к ним глазами (а она это старалась делать как можно реже), Джейн внутренне содрогалась, и при этом ей всегда вспоминалась история об одной горилле, укравшей белую женщину. Она никак не могла отделаться от этого воспоминания, и оно играло большую роль в ее дружелюбном отношении к Келсу.

В это утро Келс пожелал одеть свой пояс с револьвером. Кобура и полный патронташ для такого слабого человека, как он, являлись непосильным грузом. Рыжий Пирс настойчиво доказывал это, но Келс только отшучивался. Все бандиты, за исключением Гульдена, были преисполнены к нему явным дружелюбием и постоянной заботливостью. Джейн догадалась, почему Келс пристегнул свой револьвер. Он хотел быть каждую минуту готовым защитить ее.

Когда все тронулись, Джейн было приказано ехать впереди Келса и Пирса; последний должен был поддерживать в седле своего атамана. Погонщиками лошадей с поклажей были Бейд Вуд и Французик, Гульден замыкал кортеж.

Такой порядок сохранился вплоть до полудня. Первый привал сделали на затемненной деревьями душистой полянке. Келс выглядел измученным; его лоб покрылся клейким потом, его избороздили морщины страдания. Но несмотря на это, он терпеливо сносил все мучения и весело торопил своих товарищей.

Спустя час они тронулись дальше. Ложбина становилась все длиннее, шире и гористее. Тропинка постепенно расширялась. Возвышенность понижалась, о чем можно было судить по более быстрому бегу ручьев и потеплевшему воздуху.

Не проехали еще и половины пути после первого привала, как Келс уже совершенно обессилел. Без поддержки товарищей он, вероятно, вывалился бы из седла. Бандиты по очереди поддерживали его. Ехать возле его лошади в согнутом положении и держать всю тяжесть его тела на себе было далеко не легким делом. Джейн заметила, что Гульден ни разу не предложил своих услуг. Ощущение его постоянного присутствия позади себя не покидало ее, и время от времени, едва только он подъезжал ближе, это чувство усиливалось, и она поняла, что Гульден внимательно следит за нею. Когда же кавалькада остановилась, чтобы устроить лагерь на ночь, Джейн вдруг охватил ужас перед какой-то неминуемой опасностью.

Тут Келс внезапно упал в обморок. Бандиты положили его на одеяла, подсунув под голову седло. Джейн ухаживала за ним, и понемногу он опять пришел в себя.

Час выдался хлопотливый; бандиты разгружали лошадей, поили их и спутывали; другие доставали съестные припасы, таскали дрова и принимались за приготовление еды. Келс жадно пил воду, но от еды отказался.

Улучшив удобную минутку, он прошептал:

— Джейн! Я только очень устал… Все время будьте возле меня. В случае чего, сейчас же разбудите меня.

С этими словами он закрыл глаза и вскоре погрузился в глубокий сон.

Хорошо сознавая свою красоту, Джейн совершенно не была тщеславна. Она принудила себя быть с бандитами приветливой, любезной и даже немного льстивой. Мужчины моментально отозвались на это. В начале они вели себя дерзко, фамильярно и грубо. Но увидев, что их намеки и шутки не оказывают на нее никакого впечатления, они разом изменили свое отношение к ней. Совершенно незаметно для себя они подпадали под ее влияние. Только один Гульден представлял собой резкий контраст и загадку. Сидя у костра и глотая еду, как волк, он смотрел на Джейн, точно она была какой-то неодушевленной вещью. Его взгляд сосредоточился на ней, словно взгляд дикого зверя.

Девушка чувствовала, что для своей безопасности ей необходимо завязать более дружелюбные и непосредственные отношения с остальными бандитами. Она с грустью и робостью следила за силой своего очарования. Дома ее особа не являлась чем-то исключительным, жизнь проходила просто и естественно. Но здесь все выглядело совсем иначе. Для диких сынов одиночеств, с их бешеной кровью, женщина являлась чем-то бесконечно очаровательным и возбуждающим. Их глаза с непонятной и странной жадностью следили за нею.

Окончив ужин, Джейн сказала:

— Пойду и спутаю свою лошадь, иначе она забежит куда-нибудь.

— Лучше я пойду, мисс, — сказал ей Вуд.

Он еще ни разу не назвал ее миссис Келс[16]. Джейн считала его самым лучшим из всей банды. «Он прожил

достаточно, и какая-то часть его жизни не была подлой», — рассуждала она.

— Давайте, я схожу, — предложил Пирс.

— Нет, спасибо, я сама, — заявила Джейн.

Взяв веревку, она отважно двинулась по тропинке, как вдруг до ее слуха донеслись тихие, но ясные слова:

— Гульден, какого черта ты идешь туда? — то был голос Рэда.

Джейн обернулась. Гульден только что собирался последовать за ней. Ее сердце сжалось, колени подогнулись, и она хотела броситься бежать обратно, но тут Гульден остановился и, что-то ворча про себя, отвернулся в другую сторону.