На Диком Западе. Том 1

— Спасибо, Билл, — сказал он. — Я рад, что ты все рассказал мне. А теперь я пойду спать. Бесполезно обсуждать все это, так как нельзя придти ни к какому решению. Но я хочу сказать еще кое-что, прежде чем мы расстанемся. Я рад, чрезвычайно рад, что ты приехал ко мне. Я готов без оговорок присоединиться ко всем твоим планам. Но в моей жизни есть такие вещи, которые я должен выполнить сам, и о них я не хочу говорить. Может быть, часто мои поступки будут казаться тебе очень странными. Но я хочу и буду поступать именно так. Это не относится к моему пьянству. Ты найдешь также, что я ночной бродяга. Но опять-таки мои ночные странствования — только мое личное дело. Ты услышишь, что люди говорят про меня разные вещи. Ты увидишь, что Файльс развивает кипучую деятельность. Захочешь ли ты их слушать или нет — уж твое дело. Я же скажу тебе, что ты не должен сражаться вместо меня. Я сам это сделаю. Понимаешь? Ты можешь принимать участие в моей жизни насколько пожелаешь, но только не в этом; эту сторону я оставляю себе. Одно скажу теперь: Файльсу никогда не удастся засадить меня в тюрьму. Я обещаю тебе это, потому что знаю, что именно это беспокоит тебя больше всего, дружище. Ну, а теперь спокойной ночи.

Он вышел из комнаты так поспешно, что не дал Биллу сказать ни слова. Билл не успел даже пожелать ему спокойной ночи и остался один со своими мучительными мыслями, совершенно ошеломленный всем случившимся. Он забыл о своей мокрой одежде, забыл обо всем, кроме того, что терзало теперь его душу. Было мучительно сознавать, что Чарли не только пьяница, но и мошенник, стоящий во главе шайки, тайно ввозящей виски в запретную зону. Он был «нарушителем закона»! Его ждала тюрьма… То был закономерный конец его неудавшейся жизни, так много обещавшей вначале. Что сделалось с добрым, великодушным Чарли, которым Билл всегда так восхищался в прежние дни и так горячо его любил? Он стал «нарушителем закона», и… двери тюрьмы уже раскрыты для него!

Глава XVIII В полицейском лагере

Утро выдалось чудесное. Пронизанная солнечными лучами долина будто купалась в золоте, сияла, искрилась и отливала всеми мыслимыми оттенками зелени, а Скачущий Ручей, как сверкающая серебряная дорога, извивался среди великолепия пышной растительности.

Файльс стоял в дверях бревенчатой хижины, где размещался временный участок полиции, в пяти милях от Скалистых Ручьев на западной окраине долины. «Настоящий рай», — думал Стенли, блуждая взором по живописной местности, расстилающейся перед ним. Но он не мог отдаваться всей душой созерцанию красот природы. Его мысли постоянно возвращались к стоявшим перед ним проблемам. Он находился здесь, чтобы исправить свои прежние промахи или свои неудачи, и не мог возвращаться к своим начальникам, не достигнув цели. Он стал пленником своего обещания, своего слова. Он должен был победить или… погибнуть. Если он уедет из долины, не выполнив своего дела, то его карьера закончится плачевно…

Но была и другая причина, удерживающая его в долине. Его мысли постоянно занимала Кэт Сетон. Что бы он ни делал, посылал ли депеши своему начальству, отдавал ли приказания своим подчиненным, он неизменно думал о Кэт. Даже события прошлой ночи не могли отвлечь его мыслей от нее.

Файльс отошел от двери, когда пришел Мак Бэн, и, подойдя к столу, обмакнул перо в чернильницу, собираясь что-то писать. Файльс разжег трубочку и, выпуская клубы дыма, сказал:

— Знаете ли, сержант, меня занимают два факта, связанных с Большой Сосной. Мы с вами видели достаточно прошлой ночью. Несомненно, сосна играет не последнюю роль в деятельности контрабандистов. Но я все же не могу понять, в чем тут дело. Предположим, что это дерево каким-нибудь таинственным образом служит способом сообщения. Но зачем это нужно? Отчего, черт возьми, если всякому известно, кто предводитель шайки, они не сносятся с ним непосредственно?

Файльс смотрел на угрюмое лицо Мак Бэна и ждал, что он скажет. Он доверял его проницательности и уму, и ему интересно было узнать, какими фактами располагает сержант.

— Трижды за последние две недели я видел ту же самую фигуру в тени дерева поздно ночью, — сказал Мак Бэн. — Не требуется особенной догадливости, чтобы определить, кто бы это мог быть. Если мы будем исходить из того предположения, что народ в поселке прав и что Чарли Брайант тот человек, который нам нужен, то его поступки становятся чересчур подозрительными и в особенности его действия около дерева прошлой ночью, принимая во внимание, какой большой груз доставили сюда недавно. Но все-таки мне кажется, что с деревом связано нечто другое. Я выследил Чарли по соседству со старым молитвенным домом и его путь оттуда к сосне. Я видел его три раза и, наверное, прошлой ночью снова увидел бы его, если бы его дьявольски нежный братец не помешал нам!

Файльс молча выслушал сержанта. Серьезность Мак Бэна имела в глазах Файльса существенное значение, но все же для такого человека, как Файльс, нужны были более весомые доказательства или неоспоримые факты. Откашлявшись, сержант продолжал: