На Диком Западе. Том 1

Разумеется, атмосфера поселка в это утро сделалась бы совершенно невыносимой для инспектора Файльса, если бы он позволил себе замечать насмешливые взгляды и улыбки мужчин, мимо которых ему случилось проходить. Но он уже давно приучил себя игнорировать общественное мнение и чувства рядовых граждан. Для него имело значение только мнение его начальников, и этого одного было достаточно, чтобы причинить ему сильнейшее беспокойство в виду его жестокого поражения прошлой ночью. Все его мысли были теперь направлены на то, каким способом смягчить гнев своего начальства и примирить его с собой.

Церковный комитет должен был собраться в десять часов в доме миссис Джейн Дэй, но прошел час, а еще никто из членов не явился, за исключением почетного секретаря Кэт Сетон, пришедшей в назначенный час. Но миссис Дэй приняла энергичные меры. Она пошла сама вместе с некоторыми другими женщинами, чтобы извлечь из заведения О’Брайна Билли Унгвина и Аллана Дэя. Таким образом ей удалось собрать к одиннадцати часам более или менее действенный кворум и запереть, наконец, дверь своей приемной.

Величественно заняв свое место, она открыла собрание речью, в которой говорила о пагубе, приносимой запрещенной продажей спиртных напитков. «Я никогда не видела ничего подобного! — восклицала она. — Мужчины здесь пьют по всякому поводу. Если бывают крестины — они пьют, свадьба — тоже пьют; они пьют на похоронах, и если им придется предстать перед Страшным Судом, то они прежде всего попросят виски!»

Когда она перешла, наконец, к сути дела и стала развивать свои планы с мельчайшими подробностями, то ее выслушали уже довольно рассеянно и без возражений. Единственные мужчины, присутствовавшие в комнате, Аллан Дэй и Билли Унгвин, думали только о том, как бы поскорее кончилось собрание, и они могли бы заняться более интересным времяпрепровождением. Однако они тотчас же оживились, когда был поднят вопрос о Старой Сосне, которую предложено было срубить. Это было единственное дерево в Скалистых Ручьях, пригодное для центрального столба строящейся церкви, который должен был бы поддерживать крышу. Билли Унгвин поддерживал это предложение, но Кэт Сетон решительно высказалась против.

— Не надо трогать Старую Сосну, — сказала она горячо. — Это навлечет несчастье на Скалистые Ручьи. Не забудьте индейскую легенду. С падением этого дерева связано проклятие.

Присутствовавшие в собрании женщины, за исключением президентши, выразили одобрение словам Кэт, но она не была обрадована этим. Она знала свою президентшу, которая всегда слушала мужчин, но если кто-нибудь из женщин попробовал бы высказать свои собственные мысли, то она тотчас же оказалась бы в оппозиции. И теперь, конечно, она с большим жаром возражала Кэт и предложила поставить вопрос на голосование. Она сделала драматическую паузу и затем, подняв свою жирную руку, закончила прения словами:

— Те, кто стоит за мое предложение, пусть поднимут руку!

Тотчас же все правые руки поднялись, за исключением рук Кэт и Аллана Дэя. Миссис Дэй окинула собрание торжествующим взором и воскликнула: «Принято!» Затем обратившись к Кэт Сетон, как к секретарю, сказала:

— Потрудитесь занести эту резолюцию в протокол заседания.

Билли Унгвин и Аллан Дэй поспешно ушли, как только заседание закрылось. Они не скрывали своего намерения вернуться в кабачок. Ушла и Кэт, которой не хотелось оставаться и вступать в полемику с миссис Дэй. Ее огорчил исход собрания. Она знала, что вопрос о сосне должен заинтересовать всех жителей деревни. Они должны будут высказаться, и в душе ее все-таки теплилась надежда, что суеверие одержит верх и старая вековая сосна уцелеет.

Аллан Дэй, направляясь со своим приятелем к О’Брайну, увидал едущих по дороге инспектора Файльса и сержанта Мак Бэна. Это ему напомнило о почтовой конторе, и он, покинув Билли Унгвина, свернул туда и как раз пришел вовремя, чтобы принять телеграмму из Эмберли и передать ее вместе с почтой полицейскому офицеру.

Телеграмма для Файльса пришла из главной полицейской квартиры и отличалась краткостью, но приобретала особенное значение в виду событий прошлой ночи. Она гласила:

«Фургон вернулся в форт Аллертон пустой. Жду доклада. Язон.»

Аллан Дэй не скрыл удовольствия, вручая телеграмму Файльсу вместе с толстым почтовым пакетом, и с любопытством следил за выражением лица полицейского. Файльс был мрачен и неприступен, а сержант молчалив и угрюм.

— Это из главной квартиры, от надзирателя Язона, — сказал Аллан Дэй, продолжая украдкой наблюдать за Файльсом. Но он явно обманулся в своих ожиданиях. Файльс спокойно улыбнулся и сказал, принимая телеграмму:

— Благодарю. Я ожидал ее.

Он повернулся и вышел в сопровождении Мак Бэна. Однако за дверью выражение лица его изменилось. Он протянул телеграмму сержанту и с досадой воскликнул: