На Диком Западе. Том 3

— Вполне уверен! — спокойно сказал Брендон. — У меня всегда была хорошая память на местности. Кроме того, я очень много практиковался в умении ориентироваться. Я запомнил общее положение гор вокруг Лодж Пола и проход забыть не могу. Он отчетливо рисуется передо мной. Там есть высокое дерево, кажется, чуть ли не единственное дерево на милю кругом. Оно стоит над самым обрывом расщелины. Но, если бы я не мог найти его, мои друзья оглелы сделают это. Они знают эти места в продолжение столетий. Старый Метта-Силла, главный оружейный мастер отряда Буйвола-Медведя, зовет это место дорогой Громовой птицы. На хребте возле расщелины был когда-то убит молнией индеец, а таких вещей они не забывают.

— Но уверены ли вы, что сможете определить это место для меня? — спросил Марш. — Согласитесь ли вы быть проводником мистера Джесона? Поймите, Дэви: для железной дороги это все! Если вам посчастливится, за нашей благодарностью дело не станет!

— Разумеется, пойду! — с жаром сказал Дэви. — Это ведь то, чего добивался отец. Это его проход! Кроме того, мистер Марш, мне очень хочется принести пользу железной дороге. Если бы я действительно мог помочь дороге, это для меня значило бы воздвигнуть памятник покойному отцу. Если дорога пройдет по проходу, найденному отцом, проходящие поезда своим свистом будут оглашать окрестности вокруг отцовской могилы, которую я выкопал своими детскими руками.

Мэри в припадке восторга схватила Дэви за руки. Ей в этот момент так хотелось обвить его шею руками и крепко прижать его к своей груди. Щеки ее вспыхнули ярким румянцем. Внезапно, подобно рычанию зверя над добычею, раздался голос Деру:

— Там нет и не может быть прохода! Я прекрасно знаю эти места.

Дэви напрягся, как тетива лука; он весь вытянулся в сторону Деру.

— Мистер Деру, — сказал он тихо, с потемневшим лицом, и в его тоне прозвучало что-то угрожающее, — я не намерен вступать с вами в спор, но повторяю: проход есть и там именно, где я сказал!

Мэри вздрогнула при этих словах, исполненных железной решимости. Она заметила, что лицо Деру сразу изменилось. Бешенство и коварство засветились в его дерзких глазах; все, что было приятного в его наружности, оказалось как бы вырванным с корнем. Деру заговорил с большим, чем обыкновенно, ударением на словах:

— Ах, мой пылкий молодой друг, я не сомневаюсь в вашей уверенности… Но я думаю, что вы просто ошибаетесь. Как говорит мистер Марш, вы были тогда еще совсем ребенком. Там невероятно сложный рельеф, вид этих изломанных гор совершенно искажает представление о них, представляет его в мираже. Я сам часто охотился там, очень часто. Но я никогда не слыхал о проходе, о котором вы говорите.

Дэви молчал. Губы его были крепко сжаты, а глаза устремлены на Деру с каким-то странным выражением, как будто он хотел что-то мучительно припомнить, и ускользающие воспоминания тревожили его.

— Во всяком случае, — заговорил Марш, — есть смысл заняться обследованием. Как бы то ни было, Джесон отправится туда, и проводником его будет Брендон. Мы должны сделать все, чтобы одержать победу! При всем том что мы теряем? Ничего! Итак, завтра утром вам подадут лошадей, и мы пожелаем вам счастливого пути!

Мэри улыбнулась и кивком головы выразила одобрение решению отца.

— Как вам угодно, — мягко согласился Деру.

Остальное время пути Марш, Джесон и Дэви занимались в вагоне подробным ознакомлением с картой намеченного к исследованию района. Марш приблизительно наметил ту линию дороги, которая была бы желательна, а Дэви приблизительно отыскал то место, где отцом его был найден проход. Деру в это время развлекал Мэри. Он снова надел на себя маску чрезвычайной любезности: весело шутил, смеялся, рассказывал забавные случаи и вообще вел себя так непринужденно и смеялся так громко, как никогда раньше.

Когда они приехали в Норз Платт, и вагон был отцеплен, Мэри пожелала всем спокойной ночи и ушла в свое купе, хотя обычный час ее сна еще не наступил.

Рой беспокойных мыслей закружился в ее голове: сердечная теплота, так внезапно наполнившая ей сердце, ее помолвка с Джесоном и налагаемые ею обязательства, которые казались трудно выполнимыми; нескрываемый антагонизм между Дэви и Деру, доходящий у последнего едва ли не до патологической ненависти, — все это выбило девушку из колеи. Особенно смущало и в то же время интересовало ее чрезвычайно напряженное выражение лица Дэви, когда, казалось, он безнадежно старался что-то припомнить. Но что?

— Спать собираетесь? — спросил Деру Джесона, готовый уже пожелать ему спокойной ночи.

— Нет, — сказал Джесон, — еще рановато. В Ню-Йорке я привык в это время прогуливаться; поэтому утром я чувствую себя слегка сонным.

— Тогда пойдемте в город, — предложил Деру. — Заглянем в зал Холлера и сыграем в рулетку. Я чувствую, что сегодня выиграю!

— Только не заходите далеко, — пошутил Марш. — Рулетка Холлера для меня, что больная мозоль!