На дне

— Как мне и моим друзьям, — он указал ногой на могильные камни, — удалось выяснить, дело обстоит примерно так. Ограда нужна, чтобы дать шанс для совсем слабых и тупоголовых скелетов, которые только-только появились на землях нежити. В каком-то смысле родились. Мы называем это место загоном или Цыплятником, по одной из наших теорий таких загонов по всему Древнему Кладбищу сотни, если не тысячи. Ты уже, наверное, сообразил, что вне Цыплятника царит немыслимый кошмар... ад на земле. Не факт, что дело обстоит именно так, но лично я в этом не сомневаюсь.

Олдор с отвращением смотрел на то, как Жусар пожирает коричневатое мясо, залитое собственной кровью. Он просто не мог поверить, что вне загона может быть ещё хуже:

— Допустим, тебе виднее. Но чудовище, которое таскает с собой гроб. Зачем оно нужно в Цыплятнике, исполняет роль хитрого лиса или что? 

— Ты про кладбищенского голема. Мы дали ему имя: дядюшка Выр. Он так звучно рычит, до дрожи пробирает. У-ух! Предположительно, голем исполняет роль мамаши, педагога или тренера. В общем, именно дядюшка Выр закаляет наши тело и характер. Он решает, когда «детишки готовы к свободному плаванью», — доедая мясо рассказал Жусар.

— Весьма логично. Так значит он сам открывает ворота, перестаёт нападать?

— Размечтался... Ключ в его гробу, который всегда с ним. Лишь тот сможет открыть ворота, кто доберётся до него. Это уже не предположение. Самая первая запись в книге именно о ключе и воротах. 

— Кому-то удавалось выбраться? — спросил Олдор.

— Конечно. На каждую сотню, или тысячу приходится примерно один, кто сможет уйти. Тебе, я уверен, интересно: почему за двадцать лет я так и не выбрался наружу? — спросил Жусар и посмотрел на скелета, затем его единственный глаз, как-бы невзначай, покосился на золотое кольцо.

— Угу, — кивнул Олдор.

— А я решил накопить миллион душ в Цыплятнике. Да, это в сотни раз дольше, чем снаружи. Я так думаю и вряд ли ошибаюсь... Но суть в том, что здесь я уже точно не ошибусь, не получу смертельный сюрприз. Ну и плевать, что я потрачу на это несколько веков, куда мне торопиться? Аха-хах, да, и умереть я уже успел, — закатился в гоготе он. Олдора насторожил этот слегка безумный смех, но он ничего не ответил.

— Знаешь... горбатого могила не исправит, это вздорный трёп, ведь холмик над могилой — это всё тот-же горб... Я имею в виду, что люди даже после смерти не меняются. Вот сдох какой-нибудь беспринципный головорез, он попадёт сюда или в любое другое место Земли Нежити, но, как был головорезом, так им и останется. С храмовниками совсем печальная история, в них нет ни капли плохого... Превращаясь в скелетов, после смерти, они стараются всем помочь. Не умея драться, они становятся лёгкой добычей. Умершие храмовники, занимают самый низ в новой, нашей, иерархии. А нет, ниже них только дети... Храмовники, которых больше, чем детей, становятся кормом, быстрее всех теряют человечность. Спасибо нашему религиозному королевству и гениальному королю. Ох, Дустоф, знал бы ты сколько душ я вытянул из тупых храмовников, но детей я не трогал. Вот я о чём, ты сам-то, кто такой? — Жустар насторожился. Он знал, что когда называют чьё-то имя, то его носитель невольно оборачивается, напрягается, одним словом — реагирует. Но умный скелет будто не услышал своё имя. 

— Я... профессор, преподавал историю, — замешкавшись, ответил Олдор.

— Хорош. А то я уже было подумал, что передо мной сам король восседает. Аха… — снова этот противный смешок, — стало быть ты умер своей смертью?

— Да, своей. Кажется, это было дома, может во сне, а может и нет. Толком не помню, — Олдор отвечал, как на допросе. Он боялся, что Жусар пытается вывести его на чистую воду. И оказался совершенно прав:

— Холера. Мне надоело! — Жусар, не отрываясь от бревна, достал меч, — я больше не буду притворяться. Любой помнит, как он умер!

— Стой, стой! Я отдам тебе кольцо, разойдёмся с миром, — протараторил Олдор. Его былая смелось исчезла, как крошечный планктон в громадной пасти кита.

— На кой хрен мне эта безделушка, если я сейчас разговариваю с мёртвым королём? Олдор, будь добр, дружок, подними забрало. Хочу посмотреть на фиолетовые огоньки.

«Зараза. Собака. Падла… Раскусил» — подумал он и поднял скрипучее забрало.

— Даже не сомневался в своей правоте! Знаешь, кровавый-король, я не выпущу тебя отсюда… Вместо этого я награжу тебя ИСсмертью.

Олдор схватился обеими руками за доску с гвоздями. И приготовился к схватке, из который не надеялся выйти победителем.

— Но-у, положи. Тебя это всё равно не спасёт. Разумеется, мне хочется зарыть или лучше замуровать тебя где-нибудь. Чтобы ты веками страдал и сходил с ума. Но так у тебя будет шанс, ничтожный, как и ты сам, но он будет. А я не допущу, чтобы Вайларская падаль, снова была у власти. Выход один. Я убью тебя, затем ещё раз, после снова убью. Буду находить и убивать тебя до тех пор, пока ты не превратишься в призрака. Но и после этого я не отстану. Да, убить призрака нельзя, но будем решать проблемы, по мере их поступления, — закончив говорить, он улыбнулся, обнажив заточенные жёлтые зубы.