На дне. Избранное (сборник)

Петр. Мне тоже противно… может быть! Однако я сдерживаюсь. А ты постоянно раздражаешь его… и это раздражение оплачиваем мы — я, сестра…

Татьяна. Да будет вам! Ведь скучно же это!

(Нил, взглянув на нее, отходит к столу.)

Петр. Тебя беспокоит разговор?

Татьяна. Мне надоело! Одно и то же… всегда одно и то же!

(Входит Поля с кринкой молока в руке. Видя, что Нил мечтательно улыбается, она оглядывает публику и говорит.)

Поля. Смотрите, какой блаженный!

Тетерев. Ты что смеешься?

Нил. Я? Я вспоминаю, как отчитывал начальника депо… Интересная штука — жизнь!

Тетерев (густо). Аминь!

Петр (пожимая плечами). Удивляюсь! Слепыми, что ли, родятся оптимисты?

Нил. Оптимист я или что другое, — это неважно, — но жить — мне нравится! (Встает и ходит.) Большое это удовольствие — жить на земле!

Тетерев. Да, любопытно!

Петр. Вы оба — комики, если вы искренние люди!

Нил. А ты… уж я не знаю — как тебя назвать? Я знаю, — и это вообще ни для кого не тайна, — ты влюблен, тебя — любят. Ну, вот хотя бы по этому поводу — неужели тебе не хочется петь, плясать? Неужели и это не дает тебе радости? (Поля гордо смотрит на всех из-за самовара. Татьяна беспокойно ворочается, стараясь видеть лицо Нила. Тетерев, улыбаясь, выколачивает пепел из трубки.)

Петр. Ты забываешь кое-что. Во-первых — студентам жениться не позволено; во-вторых — мне придется выдержать баталию с родителями; в-третьих…

Нил. Батюшки! Да ведь это что же? Ну, тебе остается одно — беги! Беги в пустыню!..

(Поля улыбается.)

Татьяна. Ты балаганишь, Нил…

Нил. Нет, Петруха, нет! Жить, — даже и не будучи влюбленным, — славное занятие! Ездить на скверных паровозах осенними ночами, под дождем и ветром… или зимою… в метель, когда вокруг тебя — нет пространства, всё на земле закрыто тьмой, завалено снегом, — утомительно ездить в такую пору, трудно… опасно, если хочешь! — и всё же в этом есть своя прелесть! Все-таки есть! В одном не вижу ничего приятного, — в том, что мною и другими честными людями командуют свиньи, дураки, воры… Но жизнь — не вся за ними! Они пройдут, исчезнут, как исчезают нарывы на здоровом теле. Нет такого расписания движения, которое бы не изменялось!..

Петр. Не раз я слышал эти речи. Посмотрим, как тебе ответит жизнь на них!

Нил. Я заставлю ее ответить так, как захочу. Ты — не стращай меня! Я ближе и лучше тебя знаю, что жизнь — тяжела, что порою она омерзительно жестка, что разнузданная грубая сила жмет и давит человека, я знаю это, — и это мне не нравится, возмущает меня! Я этого порядка — не хочу! Я знаю, что жизнь — дело серьёзное, но неустроенное… что она потребует для своего устройства все силы и способности мои. Я знаю и то, что я — не богатырь, а просто — честный, здоровый человек, и все-таки говорю: ничего! Наша возьмет! И я на все средства души моей удовлетворю мое желание вмешаться в самую гущу жизни… месить ее и так и эдак… тому — помешать, этому — помочь… вот в чем радость жизни!

Тетерев (усмехаясь). Вот смысл глубочайший науки! Вот смысл философии всей! А всякой другой философии — ан-нафема!

Елена (в двери). По какому поводу здесь кричат и махают руками?

Нил (бросаясь к ней). Барыня! Вы меня поймете! Я пел сейчас славу жизни! Ну, говорите: жизнь — удовольствие!

Поля (негромко). Жить — очень хорошо!

Елена. Кто против этого?

Нил (Поле). Эх ты… тихая моя!

Елена. При мне — не любезничать!

Петр. Чёрт знает что такое! Точно пьяный…

(Татьяна, откинув голову на спинку кушетки, медленно поднимает руки и закрывает лицо свое.)

Елена. Постойте! Вы собрались пить чай? А я пришла звать вас к себе… Ну, и я останусь с вами, — у вас сегодня весело. (Тетереву.) Только вы, мудрый ворон, вы один нахохлились — чего ради?

Тетерев. Мне тоже весело. Только я люблю веселиться молча, а скучать — громко…

Нил. Как все большие, умные, угрюмые псы…

Елена. Я никогда не видела вас ни грустным, ни веселым, а только философствующим. Знаете, господа, — знаешь, Таня, — он обучает меня философии. Вчера прочитал целую лекцию о некотором законе достаточного основания… эх! я забыла, как этот удивительный закон выражается… в каких словах? В каких?

Тетерев (улыбаясь). Нет ничего без основания, почему оно есть…

Елена. Вы слышите? Вот я какие мудрые штуки знаю! Вы вот не знаете, что закон этот являет собой — являет, это самое настоящее философское слово! — являет собой… что-то вроде зуба, потому что у него четыре корня… верно?

Тетерев. Не смею спорить…