На дорогах войны

Через неделю Валю можно было видеть в строю курсантов всеобуча. В ловко подогнанной старой фуфайке, резиновых сапогах она вместе с такими же, как и она, девушками, работницами разных предприятий города, шагала по центральной улице. «Вставай страна огромная, вставай на смертный бой, с фашистской силой темною, с проклятою ордой», — неслась над строем песня.

Шли дни, месяцы. Недавняя ученица ремесленного училища, фрезеровщица тракторного завода стала солдатом. Научилась без промаха стрелять, быстро окапываться, маскироваться, делать перебежки, наизусть знала уставы.

— Когда же на фронт, товарищ лейтенант? — обращались к работнику военкомата Гладышеву она и ее подруги Маша Вишнякова, Люда Шульгина и другие девчата.

— Всему свое время, девушки, — отвечал лейтенант и с сожалением смотрел на пустой рукав своей гимнастерки. Девушки, может быть, и попадут на фронт, а вот ему путь туда заказан.

Однажды (это было уже в 1943 году) в военкомате ей сообщили:

— Направляем тебя в снайперскую школу. Оформляй документы — и в дорогу.

В этот же день она подала заявление об увольнении мастеру Григорию Мурмыло. Тот прочитал и расстроился.

— Не отпущу, — вырвалось у него. — Кого я на место тебя поставлю, кто может на двух станках работать?

Так и написал на заявлении:

«Возражаю. Считаю, что здесь она так же нужна, как на фронте».

Все же Валю с завода отпустили. Пятнадцатилетние мальчишки, с завистью поглядывавшие на Валю, приготовили ей на прощание подарок — небольшой кинжал с наборной ручкой.

— Пригодится, может, да и память о нас будет, — говорили ей.

Вскоре Валю, Люду Шульгину и других девушек из Челябинска провожали в женскую снайперскую школу. Гудел перрон вокзала. Слезы, добрые напутствия, пожелания. Проводить Валю пришла и ее бабушка.

— О божэчко, можна як нэбудь зробиты, шоб нэ ихаты? — По старому морщинистому лицу старушки текли слезы.

— Надо, бабушка, ехать, надо, — обнимая ее, говорила Валя.

— Ну с богом, внучка. Гляди, шоб мэни не стыдно було людям в глаза дывиться.

— Не подведу, бабушка. Маме поклон передай, я ей про все написала…

Но не так быстро, как хотелось, попали девушки-снайперы на фронт. Снова штудировали материальную часть различных видов стрелкового оружия, набирались опыта выбирать цели, маскироваться, учились выдержке, выносливости — всему тому, что должен уметь снайпер, какие качества он обязан в себе воспитать.

Лишь в марте 1944 года восемнадцатилетняя Валентина Лазаренко в составе отдельного снайперского взвода попала на передовую на 3-й Белорусский фронт.

3

Конец марта. Ноздреватый, потемневший снег устилает землю. Необычно тихо. «Вроде и войны нет», — думает Валя, пробираясь по глубокой, в рост человека, траншее следом за младшим лейтенантом.

— Неужели это и есть передовая? — спрашивает она.

— В шестистах метрах — гитлеровцы, — младший лейтенант досадливо повел плечом (вот, мол, еще не верит, что на передний край попала) и прибавил шаг.

Прошли еще метров тридцать. Командир взвода остановился против пожилого солдата, протиравшего обоймы с патронами.

— Саватеев, где сержант?

— Он за наблюдателя, товарищ младший лейтенант.

Командир взвода с минуту что-то прикидывал, потом оглянулся на Валю, бережно державшую винтовку с причудливой рукояткой затвора, потом снова повернулся к солдату.

— Позови сержанта, Саватеев.

Подошел сержант, командир отделения.

— Это младший сержант Лазаренко, снайпер, — познакомил Валю с сержантом командир взвода. — «Поохотиться» решила. А у нас есть на кого.

— Что правда, то правда. Изнахалились фашисты совсем, каждый день в той лощинке появляются. Из винтовки их не возьмешь — далеко все-таки, а бить из пулемета — большая роскошь. Мигом точку засекут и жди мин на свою голову. — Сержант с любопытством и недоверием разглядывал Валю.

— Ты, сержант, покажи ту лощинку, растолкуй все, — приказал командир взвода.

— А вы подождите уходить, товарищ младший лейтенант. Гитлеровец вот-вот появится. Я видел, как один с термосом пробегал лощинкой. За обедом, видно. Будет возвращаться — снайпер и возьмет его на мушку.

Валя улыбнулась: из снайперских винтовок на мушку ведь не берут…

— Пойдемте, только головы не высовывайте, с той стороны тоже постреливают, — повернулся к Лазаренко сержант и повел ее по узкому ходу сообщения в выдвинутый вперед, метров на пятнадцать, окопчик.

Валя протиснулась в полукруглую ячейку, приготовилась к стрельбе. Сзади стоял сержант и показывал, где та лощина, которой пробегали гитлеровские солдаты. Определила расстояние: да, метров 600. Хотела спросить, с какой стороны, слева или справа по фронту, ждать фашиста, как услышала: «Идет».

Вражеский солдат, низко пригнувшись, нес на спине что-то тяжелое. Он особенно не торопился: был, видимо, уверен, что пули здесь не достанут. Валя легко поймала его в перекрестие прицела и выстрелила. Она сама видела, как фашист, словно споткнувшись, повалился лицом вниз.

— Молодец, младший сержант, — похвалил командир отделения. — Снайперский выстрел!

4