На дорогах войны

— Да, тут теперь все не то. Сколько садов и ягодников! Научились мы выращивать хорошие урожаи кукурузы и картофеля, добились высокой продуктивности на животноводческих фермах. Кровь, старина, пролита тут нашими людьми недаром.

Ночью Голощапов вспомнил августовский день 1941 года. Полк, в котором он служил старшиной, отходил к правому берегу Днепра. Его с группой солдат командир полка оставил прикрывать отход части. Был тяжело ранен. Кто-то подобрал его, выходил. За это время наши части ушли далеко на восток. Решил податься в партизаны. Выдавал себя за переселенца. Как-то пригласили в один дом на гулянку, как гармониста.

— Ты кто будешь? — спросил хозяин.

— Сын кулака, — ответил Александр Егорович. — Помыкался я по белу свету, не дай бог!

— Не горюй, брат, теперь все изменилось, — утешал хозяин. — Я сам бывший кулак. Выпей, браток.

Был в компании один старик, худой, шумливый, только глаза не пьянели. Подошел к гармонисту, хлопнул по плечу:

— Играй, громче играй, лихо у тебя получается. — И добавил тихо: — Приходи ко мне.

Впоследствии у этого старика партизаны получили два пулемета, винтовки, патроны, гранаты, двести снарядов.

Когда был создан в глухом лесу большой партизанский отряд, Голощапова назначили заместителем командира отряда. Началась так называемая «рельсовая война». Народные мстители подстерегали врага на дорогах, на мостах, наносили внезапные и меткие удары.

Однажды пошли взрывать деревянный мост. Вышли к опушке леса, смотрят, у моста прохаживается солдат в зеленой шинели. Мороз лютовал. Видно, что часовой замерзает на ветру. По дороге двигалась повозка. Немец остановил ее, снял с мужика полушубок, оторвал рукава, напялил на ноги, прямо на сапоги, а полушубок натянул на шинель. Похаживает. С Голощаповым было несколько товарищей. Самый отчаянный предложил: подкрадусь сзади, прыгну на спину, сомну без крика. Так и сделал. В избушке, что стояла у моста, взяли еще четырех фашистов.

В другой раз устроили засаду, ожидая поезд с продовольствием. А наткнулись на состав с офицерами и солдатами. Огонь, крики, вопли. Но жалости не было. Жалость осталась за теми столбами в деревне, на которых повешены загубленные фашистами мирные жители, женщины и старики.

Стоило партизанам зайти в избу, как на следующий день фашисты и полицаи расправлялись с людьми, ни в чем не повинными. Как быть? Поступили просто. В деревню, в отсутствие немцев, вошла группа мстителей, и партизаны разошлись по всем дворам. Теперь ни один предатель не мог на другой день разинуть рта, «запятнанный» посещением людей из леса. Так стали наведываться в каждую деревню. Население, как могло, помогало партизанам. Отряды мстителей пополнялись местными жителями, оружие брали в руки даже женщины и дети.

В 1943 году заместителя командира партизанского отряда вызвали в подпольный обком партии.

— Александр Егорович, — сказали ему, — поручаем тебе создание комсомольско-молодежного отряда. Задача отряда — стать особо мобильной и подвижной частью партизанского движения.

Голощапов взял с собой из отряда 25 человек, в том числе комиссара Мальцева и политрука роты Голубкова. Голубкова и Голощапова связывала тесная дружба. Освобожденный из плена партизанами, Голубков оказался в отряде Голощапова. Несмотря на тяжелые переходы и кровопролитные сражения, политрук Голубков находил время, чтобы записывать пережитое.

— Ну, летописец, — обратился к политруку после возвращения из обкома партии Александр Егорович, — пойдешь со мной в отряд особого назначения?

— С удовольствием! — ответил Голубков.

В скором времени горстка молодых партизан выросла в восьмитысячный отряд, имевший прямую радиосвязь с Москвой.

Новому отряду Голощапова командование поручило продвинуться далеко на запад, в район реки Сож, и отбить у гитлеровцев многотысячные стада животных, приготовленных для отправки в Германию.

План действий был разработан до мельчайших деталей. Например, учли, что коров надо брать после утренней дойки, чтобы продолжительный перегон не подействовал отрицательно на невыдоенных животных. Договорились, кому снимать охрану, кому и как гнать скот, кому прикрывать отход.

На рассвете ворота ферм были уже открыты. Скот погнали по намеченному маршруту, в сторону леса. В стадах было 500 коров, 5 тысяч овец, 1300 лошадей. Такое количество не спрячешь быстро. Требовалось время, чтобы дойти до леса. Немцы, которым удалось бежать, подняли тревогу. К месту происшествия гитлеровцы срочно бросили 24 танка, 22 бронемашины, четыре сотни солдат.