На дорогах войны

На одиннадцатый день лишь вершина холма оставалась в руках советских воинов. На двенадцатый день Шкинев собрал всех оставшихся в живых в один дом. На тринадцатый день и в этом доме оставалось всего пятеро: капитан Шкинев, старший лейтенант Вартумян, сержант Сапрунов, младший сержант Халиков и рядовой Катанов. Последний уже четыре дня не мог говорить: сказалась полученная в бою контузия. Остальные четверо имели пулевые и осколочные ранения.

Фашисты, видимо, решили взять живыми защитников высоты. После очередной отбитой атаки они вели огонь только по дому, пытаясь заставить Шкинева и его товарищей израсходовать последний боезапас.

Настал момент, когда у каждого из пятерых осталось только по одному патрону — на всякий случай, для себя. Немцы поднялись в атаку.

— Все в подвал! — скомандовал Шкинев. — Халиков, передайте на огневую: огонь на меня!

Снаряды начали рваться у самых стен здания, один из них разрушил часть каменной стены. Бросив убитых, эсэсовцы снова отступили.

Шкинев вышел из подвала, за ним поднялись товарищи. Надо было наблюдать за врагом, чтобы вовремя передать команду по радио на огневые позиции дивизиона.

— Свои снаряды нас не возьмут, — улыбнулся Вартумян.

— На то они и свои, — в тон ему ответил капитан. И, обращаясь ко всем четверым, добавил: — Как, возьмут фашисты высоту?

— Может, и возьмут, когда нас в живых не будет, — хмуро ответил сержант Сапрунов.

Потом все пятеро долго молчали. Наверное, каждый в эти предсмертные минуты вспоминал родной дом, семью, близких. Но вслух никто не сказал об этом ни слова. Надо было поддерживать бодрость у товарищей и не тревожить их сердца ненужными словами.

Еще раз Халиков передал на огневую позицию команду: «Огонь на меня!» Еще раз отхлынули от каменного домика эсэсовцы, оставив вокруг десятки убитых и раненых. Это была их последняя атака. Посланные на выручку защитникам высоты советские танки рассеяли гитлеровцев, а из открывшегося люка машины, подошедшей к самому домику, послышался взволнованный голос:

— Капитан Шкинев жив?

Так был выполнен приказ об удержании высоты «404». За его выполнение гвардии капитан Шкинев награжден Золотой Звездой Героя Советского Союза.

Григорий Александрович выполнил свое обещание — вернулся после войны на Южный Урал, снова стал трудиться в сельском хозяйстве. Вначале работал старшим агрономом Полтавского совхоза, потом директором совхоза «Красное поле» Сосновского района. А когда это хозяйство стало отделением укрупненного совхоза «Россия», коммунист Шкинев остался там агрономом, а затем был назначен управляющим.

Отделение «Красное поле» — одно из передовых. Его труженики выращивают высокие урожаи овощей, добиваются высоких надоев молока. И в успехах коллектива — немалая заслуга мужественного и скромного бывшего воина, кавалера семи боевых орденов Григория Александровича Шкинева.

А. Шмаков ДВА ЧАСА ИЗ ЖИЗНИ СОЛДАТА

Его ежегодно видят на улицах Первомайского поселка, где люди хорошо знают друг друга. Поселок, как одна большая рабочая семья. По утрам вместе со всеми он спешит на работу и возвращается домой, когда кончается день. Если внимательно присмотришься, как идет этот человек, заметишь, ставит он ноги не мягко и пружинисто, а слишком твердо, не сгибая их в коленях. Разрумяненное уральским морозцем, иссеченное тонкими морщинами суровое лицо пятидесятилетнего мужчины при этом подергивается, рубец давней раны на носу мелко дрожит, а из-под меховой шапки вместо ушей видны лишь стянутые складки кожи. В глазах — ясных и смелых, застыла боль человека, перенесшего тяжелые физические муки.

На широкоплечей, коренастой, ладно скроенной фигуре хорошо сидит защитного цвета телогрейка. В четких движениях, в осанке сохранилась гвардейская выправка. В Чебаркуле — небольшом городке, раскинувшемся у подножия Ильменских гор, все знают его и называют уважительно по имени и отчеству.

Николай Дмитриевич Голубятников возвратился в родной город прямо из военного госпиталя. С тех пор не охоч рассказывать о себе, да и теперь, когда об его недюжинной солдатской стойкости стало известно из книги генерала армии П. И. Батова «В походах и боях», он по-прежнему скуп на слова, говорит сдержанно и считает свой подвиг на фронте делом обычным и будничным.

Автор, приславший свою книгу Голубятникову, надписал:

«В знак признательности боевого подвига, проявленного при защите великой нашей Родины в 1943 году».

Это всего два часа жизни Голубятникова. Он не забудет их никогда. 24 ранения. Их хватило бы на два десятка смертей, а Голубятников один выиграл у смерти свою жизнь.