На Дороге (СИ)

Смерть, холодная, могущественная, вышагивала рядом, готовая в любой момент нанести удар. И между ней с Сил стоял только он, полукровка, раб на этой Дороге, жалкий эльфеныш. Ни человек, ни эльдар. Сколько минут он сможет дать Сильвии, когда настанет миг?

Как показал бой с Элладиэлем, очень немного. Откуда у Светлого Владыки такая Сила? Может, легенды не врут — Элладиэль, и правда, не творение, а Сын Всевышнего?

С момента их встречи в лесу Поднебесного, прошло около двух седмиц. Они вместе преодолели Грань, вместе искали след, но не сказали друг другу и слова. Каждый знал какую роль сыграет в жизни другого: Элладиэль шел убивать, Алеон — отсрочить смерть хотя бы на миг.

Отчего Светлый Владыка тянет? Ничто не мешало Элладиэлю убить Сильвию сразу, как они нашли беглянку у Грани, но он просто шел следом.

Поначалу Сильвия бежала без остановки. Она перешла Грань, но, вопреки ожиданиям, не пошла к степнякам. Беглянка встала на Тракт и, как одержимая, или и правда будучи ей, бежала вперед. Сильвия не останавливалась даже ночью. Человеку такое не под силу — недаром Светлый Владыка идет следом, неся с собой Смерть.

На подходе к первой деревне в руках у Светлого Владыки появился артефакт — Алеон вспомнил легенду о первом Великом драконоборце и его мече. «Карающий» — оружие, способное разрезать нити времени. Карающий не имел плоти в мире людей, в Поднебесном он был виден как бесконечно яркий свет. «Карающий ненасытен к мести», — кажется, так говорили о нем в древней книге, прочитанной когда-то еще в Излаиме? Появление меча заставило содрогнуться. «Карающий обжигает саму душу, стремясь испепелить», — всплывали в памяти фразы из фолианта. «Навечно связанные», — Карающий был частью Владыки так же, как нефриловый огонь стал частью самого Алеона…

Тем временем из деревни за водой бежали босоногие дети, они звонко смеялись, передразнивая птиц. Сильвия затаилась в высокой траве.

Алеон с ужасом видел, как тонкие пальцы обращаются в острые когти, а губы растягиваются в зверином оскале. Сильвия втянула воздух и чуть слышно заурчала. Ее Голод оглушал. Казалось, не было ничего, кроме дикого голода. Мало что теперь в ее облике напоминало человека — зверь, порождение темных миров.

От детей хищницу отделяло два прыжка. Два звериных прыжка. Тихо, как кошка, Сильвия подкралась ближе, готовясь к стремительной атаке.

Время растянулось бесконечностью.

Стоя на четвереньках, Сильвия напряглась.

Один прыжок.

Элладиэль ждал, ее прыжок — его бросок. Охотница не достигнет цели — Карающий успеет раньше. И между Карающим и Сил будет только Алеон. И тогда Сильвия погубит детей…Алеон хотел крикнуть, чтобы вспугнуть, но голос не послушался — Элладиэль не позволил.

Девчушка пяти лет запуталась ногами в подоле платья. Она упала, сбивая колени и ладони в кровь, и заревела. Тонкий аромат крови донесся до хищника, ответом стала волна звериного голода, докатившаяся до Алеона.

— Маааама! — заголосила девочка, заливаясь слезами.

Сильвия вздрогнула, встряхнула головой, словно бы приходя в себя. Тяжело дыша, осела на траву, вдруг резко встала. Высокая трава всколыхнулась. Дети, спотыкаясь, остановились и оцепенело замерли. Сильвия смотрела на них черными глазами хищника, но клыки и когти исчезли.

Наконец, один мальчишка, лет семи, очнулся и закричал — вид Сильвии вызывал страх и без ипостаси зверя: платье сильно потрепалось, кожа давно не знала щелока, на голове ерепенился ежик коротких, бурых от грязи волос. Узнать в Сильвии человека, тем более молодую женщину, было сложно. Дети попросту сочли, что перед ними лесное чудище.

Крик мальчика вывел из ступора и саму хищницу, она опрометью кинулась в лес. Элладиэль бросился за ней, не спрятав Карающего. Сильвия бежала, не разбирая дороги, но запуталась подолом платья, споткнулась и упала. Она лежала ничком, рыдая в голос.

Алеон никогда не видел Сильвию такой. Она ТАК не плакала, когда захватили Излаим, не плакала, когда он оставил её со степняками, когда опалил нефрилом на поле, не плакала в дни заточения в Аэр’Дуне! В её рыданиях было столько отчаяния, как будто она оплакивала смерть всего сущего. Победу Темных миров над Всевышним.

Пронизанный ее горем, Алеон сделал шаг к несчастной. Золотая вспышка отбросила назад, чары связали по рукам и ногам. Глухое раздражение перешло в ярость. Нефрил заскользил по пальцам, обжигая землю, но путы только крепче стянулись, образуя ловчую сеть, и даже огонь нефрила никак не мог пробить брешь. Алеон зарычал.