На Дороге (СИ)

Снег кутал дюны и невысокие сосенки, делая мир светлее. Еще несколько шагов и она увидит Море! Ветер разносил его шум, кусая за лицо и руки, за босые ноги.

Неожиданно острая боль стянула низ живота. Сильвия упала на снег. Резко поднялась, провела рукой по пятну, в ладони осталась кровь:

— Нет… — отчаянно простонала она.

Позади кричали, умоляя остановиться. Но Сильвия вскочила и побежала вперед.

Пролесок с соснами и дюнами уступил линии берега. Резкий, холодный порыв соленого ветра ударил в лицо. Гаснущим от боли сознанием, Сильвия цеплялась за образ — темное, бьющееся волнами, Море.

Сильвия упала бы прямо на заснеженную дюну, но сильные руки успели подхватить:

— Она не видит нас, её опоили — белладонна и болиголов.

Красное пятно на белой холстяной рубахе разрасталось.

— Нет! — одними губами произнес Алеон.

— Всевышний! Еще же не время! — простонал Элладиэль.

Он бережно положил её голову себе на колени, пытаясь сплести тонкое лечебное заклинание так, чтобы оно подошло: «Драконица тоже дитя Всевышнего! Почему? Почему не работает?! Может, поменять нити местами, спутать?», — в ответ на чары Сильвия застонала, кровотечение усилилось.

— Владыка, — едва приоткрыв глаза, Сильвия болезненно улыбнулась. — Убей меня, Карающий заждался. Пусть это будешь ты! Чистая смерть! Я… не хочу быть драконом! — прошептала, уже теряя сознание.

Элладиэль попробовал вернуть её в чувство, но ничего не выходило. Страх заполнил всё существо Старшего.

Растерянный Алеон вдруг подскочил:

— Элладиэль, я их слышу! Они задыхаются! Яд в ее крови лишает их дыхания! Дай мне свой меч!

— Что?!

— Нет времени объяснять!

Элладиэль молча протянул невидимый сейчас меч. Алеон осторожно, но уверенно перехватил Карающий:

— О, Всевышний, помоги нам! Владыка, держи её.

Море билось, кричали чайки. Короткий взмах. Стылый песок, белый от снега, обагрился.

Пространство разрезал крик.

[1] Слово тоска в старорусских текстах крепко связано с миром мертвых, тоскуют по мертвым, желая притянуть.(С.З. Агранович, фольклорист-филолог)

Эпилог.

Сны дракона. Лила и Драго.

Драго нашел Лилу в маленькой горнице, принадлежавшей некогда матери. Девушка была необычайна бледна и казалось восковой.

— Ли, пойми, — начал Драго и осекся, Лила ведь не ушла, она осталась… Но вдруг все стало неуместным. Очень захотелось тепла, просто объятий. — Любимая, иди ко мне…

Лила не шелохнулась.

— Ли… — тон конунга умолял.

— Мой конунг, прошу простить, женская хворь, — отрешенно отозвалась девушка.

Драго опешил, Лила никогда прежде не отказывала. Он порывисто подошел и попробовал притянуть, но девушка осталась безучастна, потом вдруг затравленно посмотрела на него и тихо попросила:

— Не надо, я нездорова. — Лила отвернулась, а Драго только теперь заметил, что красивая вышивка, призванная служить одеяльцем для малыша, полностью распущена.

— Ли, зачем? — ему очень нравилась вышивка. Хотелось увидеть работу законченной и примененной по назначению.

— Теперь не за чем, — выдохнула девушка и отвернулась к окну.

Драго стало невыносимо, юный конунг резко встал и ушел.

Сны Дракона. Рок.

Рокот моря превращался в гул. Ветер гнал тяжелые облака, но там, в прорехах облачного неба, тихо пели звезды.

Он сидел, прислонившись к холодному камню спиной. Где-то рядом утекла жизнь, шептались слова Силы, с ней не имевшие силы.

Он слышал только звезды.

Сбылось. Все сбылось. Рок.

Всю свою жизнь он ненавидел Рок.

Тысячи лет. Тысячи лет он пробыл в плену проклятья дракона. Сколько раз он искал «ту самую», «обещанную» на звёздных картах? Находил и… Всякий раз она ускользала, всякий раз смерть находила ее раньше, чем Он.

Тысячи лет он ждал. Ждал терпеливо, плел нити судеб… И ненавидел Рок. Рок всегда был сильнее его. Рок смеялся ему в лицо, когда он выкупал новорожденных с меткой ее души, а они умирали, не дожив и до года. Что бы он ни делал, девочки уходили со вдохом Создателя.

Однажды он перестал ждать, решив, что Рок выиграл.

Утраченного не вернуть — ни брата, ни дара. Все погибло в пасти дракона.

Но Рок был хитрей. Казалось, ему нравилось дразнить, отнимая в последний момент… Она родилась на востоке, семья отдала девочку в храм, когда той минуло три… Он хотел забрать сразу… и передумал. Зато каждую ночь девочке с именем Айя снились волшебные сны. Юная служительница неведомой божки грезила о Нем. Девочка росла, а он боролся с соблазном забрать…Чтоб росла в садах Поднебесья, жила его Силой бесконечно долго.

Трижды он едва не переступал порог храма и трижды останавливался. Еще мала. Не готова. Ему не одна тысяча лет, а ей едва больше пятнадцати. Что она видела за коротенькую, куцую жизнь при храме? В её глазах он будет божеством. А что, если страсть сгорит и останется только разочарование?

Ему хотелось, чтоб любила. По-настоящему, со всем жаром Младших.

Пусть станет старше…

Но Рок вел свою игру. Другой сорвал его цветок. Другой легко переступил порог… Другого она полюбила со всем жаром младших.