На другой стороне заката

Девушка неожиданно приходит в себя и замечает, что она висит над полом. С ужасом обнаруживает Сафина, что ее держат страшные крепкие руки, потом видит и уродливые красные глаза, что без всяких сожалений смотрят на нее, как на клопа, которого нужно уничтожить.

– Будет ли суд? – стали шептаться люди, с любопытством осматривающие двух узниц.

Правитель закипел от гнева.

– Какой к черту, суд? – взревел он. – Чужакам тут не место! Они без разрешения забрели в наш мир, и приговор у них может быть только один, – смерть!

Странно, но люди совсем не расстроились и даже захлопали с восторгом в ладоши. Очевидно, казнь у них была в почете и неотъемлемой частью их развлечений.

– Отпусти хотя бы мою подругу, – молит Есения, но Радос непреклонно качает головой.

Девушка задрожала от ужаса. Она поняла – весь этот чудесный безоблачный с виду мир, с его ухоженными аллеями и завораживающими храмами лишь фасад благополучия и умиротворения. На деле же, оказалось, что они с Сафиной попали в лапы злобному бесчеловечному народу, который не знает понятия о чести и милосердии.

Но нет, она не собирается так легко сдаваться. Она смогла высвободить одну руку, протянуть ее к подруге и Сафина тут же ухватилась за ее пальцы.

– Кончайте с ними, – из уст правителя послышался жуткий приговор – Есения успела в последний раз увидеть, как на лице Сафины мелькнул оттенок покорности жестокой судьбе. Она ей тихо прошептала слово «прощай!», а сразу после этого угрюмый солдат хладнокровно свернул ей шею на бок. Раздался истошный крик – Есения оплакивала потерю подруги, но продолжала сопротивляться плену и несправедливо навязанному смертному приговору. Она не сдавалась, не покорялась судьбе до конца.

– Будь ты проклят! – кричала она правителю, в то время как он усмехался – подобные зрелища для него были привычны и любимы.

Но вот настал и ее черед. Исполин, держащий ее руки, потешил себя, правителя и толпу зевак видом ее измученного заплаканного лица и вот теперь он, под одобрительные возгласы свернет шею и ей. Есения поняла – настал последний миг ее такой короткой жизни, жизни, в которой она не успела столько всего…

Она в последний раз пытает удачу – ловко выворачивается, будто змея и на какой-то краткий ничтожный миг ей удается вырваться из цепких лап сильного, но неуклюжего и неповоротливого чудища. Пока он не очнулся от изумления, Есения успевает влететь в тот мрачный коридор, где пряталась она в купальной комнате. Но туда она уже не спешит – там нет выхода, и во второй раз ее непременно отыщут даже на дне бассейна. Поэтому она мчится стрелой в конец коридора, сворачивает налево и, о чудо! Она видит распахнутую крошечную дверь, влетает в нее и оказывается на улице.

Улица пустынна – все торчат в театре. Но это ненадолго. Она вспоминает про обширные виноградники, раскинувшиеся за театром, и резво бежит туда. Адреналин придает ей сил – нет, ноги ее не ослабели, а дух не сломлен даже после смерти Сафины.

Едва успевает она забежать в первые ряды, залезть в куст, обвить себя пышными зелеными лозами, как омерзительные солдаты правителя уже спешат в ее сторону. Но ей опять везет – не замечают они ее и следуют дальше. Есения из своего хрупкого укрытия видит – несколько исполинов, выбежав из храма, ушли к триумфальным арочным воротам, чтобы не дать беглянке вернуться к озеру, а остальные, не считая тех, кто бродит по винограднику, растеклись по городу. Теперь для жителей этого поселения цель номер один – найти и уничтожить чужачку!

Но пока здесь тихо, она дает волю своему горю – слезы текут по щекам неутихающими ручьями, безжалостная память все время возвращает ее в тот момент, когда они решили окунуться в это злополучное дьявольское озеро…

Сумерки подступились к городу, к винограднику и теперь у солдат появились в руках массивные факелы. Огни их мелькают то справа, то слева от Есении, а она все так же торчит в кусте винограда и не знает, что делать дальше. Страшно ей, холодно, голодно и одиноко. В той толпе зевак, что глазела на нее в холле театра, не было ни одного сочувственного взгляда, ни одного…

Теперь ей стоит полагаться лишь на себя – союзников в этом городе не жди. Когда совсем стемнело, она предприняла робкую попытку прорваться к озеру. Она вылезла из-за виноградного куста, тихонько прокралась к равнине, где все так же сушилась на столбах одежда, но повсюду сновали рогатые стражи. Город оцепили, взяли в кольцо и теперь ей не выйти к оливковой роще, ведущей к озеру.