На другом берегу осени (БР √2)

Сева ухватил руку опера, приложил подушечку пальца к экрану телефона, тот моргнул, разблокировался.

- Проверь звонки и сообщения, - распорядился Лейбмахер.

- Сейчас, - Сева задвигал пальцами, открывая приложения. – Вот сука, он нас почти сдал. Но ничего, сообщение не отправлено. А вот так и сотру его. Слышь, Петрович, этот козел нас сдать хотел. Но мы енту падлу щас пообломаем.

- Только аккуратно, - Лейбмахер лично проверил фиксаторы, - телефон с блокировки сними, потом пригодится еще.

Он вколол Володе шприц в плечо, подождал минуту.

- Давай нашатырь.

Володя открыл глаза, прокашлялся. Все было мутным, только чувствовал, как кто-то бьет его по щекам. Под нос поднесли что-то воняющее тухлыми яйцами, он чихнул, зрение прояснилось.

Прямо перед ним маячило лицо главврача. Тот улыбался.

- Слышишь меня?

Володя попытался кивнуть, но что-то мешало.

- Что со мной? – хрипло произнес он.

- Ну ты же хотел узнать, чем мы тут занимаемся. Вот и узнаешь, - главврач оттянул Володе веко. – Хорошие глазки, чистые. Такие быстро уйдут.

- Что вы делаете? – прохрипел Володя. – Отпустите меня.

- Отпустить? Нет. Есть у нас сомнение, что ты, мил-человек, стукачок! – спародировал Лейбмахер известного артиста под дружное ржание публики. – Хотя какие тут сомнения. Ты ведь нарыть компромат хотел, нас под статью подвести. Может даже всю цепочку распутать. Вот и проследишь, отсюда и до конечной станции. Частями, правда, но тут уж что есть, то есть. На запад поедет твой правый глаз, на дальний восток другой. Сева, начинай.

Володе заткнули рот. И следующий час был самым страшным в его не слишком долгой жизни.

Артур наблюдал, как разделывают его знакомого. И сравнивал сегодняшние всплески с прошлым разом. Что-то не сходилось, в немагических мирах частота и амплитуда колебаний т-поля практически постоянна, за счет этого антирезонанс не позволяет накапливать энергию в ядре. Теоретически. Практически всегда возникают какие-то систолы, сквозь которые и прорывается бору, хоть и в незначительных количествах, позволяющих таким, как он, оперировать потоками. Но сегодняшнее возмущение поля при наложении не совпадало с предыдущим. Продолжая следить за изменениями, Артур зафиксировал всплеск, Лейбмахер к этому времени уже ушел, оставив тело на помощников.

- Смирный сегодня попался,- Сева не унывал. Хоть его план и не сработал, и придется искать нового уборщика, но главврач, судя по всему, не только не рассердился, а даже наоборот – был доволен. А кто предложил этого Володю взять? Он, Сева, значит, и плюшки ему. А не этому унылому родственнику. Кстати, где он? Сева повращал головой. Ага, в кладовке. Вечно отсиживается, когда он, Сева, работает.

Словно услышав его мысли, Петрович вышел из подсобки, заложив руки за спину.

- Давай, Петрович, помогай, - Сева дернул шваброй, отправляя волну грязной воды в сторону старшего товарища. И замер, открыв рот.

На него смотрело дуло пистолета с какой-то толстой черной фигней на стволе. А потом он увидел вспышку.

- Тьфу, - сплюнул Петрович на валяющееся на полу тело родственника. – Никакой пользы от этого придурка, только вред. Даже органы не продашь, все пропиты и прокурены. И теперь мудохайся мне, жди, пока этот стукач растворится. Надо будет попросить, чтобы доплатили.

- Зачем тебе деньги, - перед опешившим Петровичем появился знакомый парень. Медбрат из травмы. - Тратить уже не на что.

И легонько толкнул ладонью старшего санитара.

Поглядел на лежащие рядом на полу два трупа – один с дыркой в голове, другой – с первой наверное за много лет улыбкой на лице, на остатки человеческой плоти в ванной с кислотой, и пошел к лифту. Рабочая ночь закончилась, равно как и его карьера в этом заведении.

Глава 30

Увольнение сотрудника – отличный повод устроить ему отходную. И хорошенько напиться – на совершенно законных основаниях. В пятницу Павел заехал в больницу, распил несколько бутылок коньяка с особо близкими приятелями, получил трудовую, скромный подарок от трудового коллектива, а уже в субботу лучшая часть медперсонала больницы гуляла в ресторане. Благо он был на соседней улице, и при необходимости уменьшившийся на одного человека трудовой коллектив мог быстро отреагировать на экстренную ситуацию.

Звучали пожелания, напутствия, Павел узнал, каким хорошим человеком он был, есть и будет, медсестры, пользуясь случаем, обцеловали доктора, норовя сделать это по-настоящему, все таки полтора центнера обаяния никуда не делись. Коллеги степенно нажирались, верхушка больницы благосклонно на все это смотрела.

Не будь Лейбмахера тут, коллектив бы развернулся вовсю. Но строгий взгляд Иосифа Соломоновича осаживал самых резвых. Так что ничего не разбили и почти ничего не испортили. К тому же люди все были опытные по части употребления спирта, подкованные в плане обмена веществ, и в зюзю никто не упился.

Начали в пять, и уже к семи компания распалась на мелкие кучки, про виновника торжества вспоминали изредка, да и сам он засобирался ближе к девяти домой. Сегодня прилетала мать, Артур обещал встретить ее в аэропорту и привезти домой.