На другом берегу осени (БР √2)

Киря заорал еще сильнее. Он кричал, умолял, захлебывался слезами, обещал убить или сделать все что угодно. Даже не заметил, как появился еще один человек в маске и фартуке и вколол ему что-то в ногу. Через минуту боль в ноге утихла, болела только голова.

- Это только начало, - успокоил его старик. Показал ему предмет, похожий на ложечку для мороженого. – Вот этой штукой я буду доставать твои глаза. Их надо сразу помещать в раствор, так что придется тебя снова зафиксировать. Но ты будешь чувствовать все, как моя внучка, когда вы, скоты, издевались над ней. Будешь говорить?

И Киря все рассказал. И про долги, и про то, как они работали в борделе охранниками, и как совершенно внезапно им позвонил Денис, предложил часть долга погасить, если они в этот же вечер приедут на одну вечеринку и отомстят за него одной девушке. Та тоже что-то была Денису должна, но не отдала. Девчонку надо было только припугнуть, но Колян, это, по словам Кирилла, сущий зверь, сначала избил девушку, а потом полез насиловать. Та умоляла прекратить, но Колян не останавливался, только через полчаса их кто-то спугнул, они ничего не взяли, ни машину, ни деньги.

- Изнасиловал, значит, - сквозь переходящий в неразборчивое мычание рассказ парня протянул Лейбмахер. – А ведь ты не все откровенно нам рассказал. Так что придется тебе потерпеть. Веня, фиксируй голову, и кляп на место верни.

Рядом на столе лежал Колян. Он уже проснулся, сначала с ужасом выслушал концовку рассказа приятеля, потом слушал его жуткое, утихшее вскоре мычание, чавканье плоти, звук распиливаемых костей. короткие команды врача, названия извлекаемых органов. Узнал, что у его приятеля слегка увеличена печень, а почки отличные, и легкие чистые. Колян хотел бы потерять сознание, но не смог. Только лежал, обделавшись, и тихо подвывал. Он твердо решил все рассказать, ведь он знал то, чего не было известно Кириллу – фамилию Дениса. Денис Бушаров. Он даже знал, где работает его отец. Колян надеялся, что хоть это поможет ему умереть безболезненно, вырваться отсюда он уже и не думал. И через полтора часа пришел его черед.

Глава 19

Сталинские дома имеют свою историю. До определенного времени людей не селили вперемешку, были дома профессуры, военных, партийных работников, руководителей и передовиков предприятий. Рабочий класс и прочие пролетарии довольствовались комнатами в бараках, потом – панельками или блочками. Со временем неравенство размылось, обмены, дети, разводы и наоборот – свадьбы сделали население каждого дома социально разобщеннее.

Дом на одной из Песчаных улиц был построен в середине пятидесятых. Строго говоря, сталинским он не был по той простой причине, что Сталин в это время уже лежал в мавзолее у Кремлевской стены. Но раз уж так назвали архитектурный стиль, так и продолжали звать. Сталинка, она и есть сталинка.

В квартире на втором этаже жила бодрая старушка – божий одуванчик. Всегда скромно, но чисто одетая, она редко выходила из дома. Переехала она в эту квартиру в начале двухтысячных, и в это время уже всем было все равно, кто и чем в доме занимается. Не включает громко музыку по ночам, не ссыт в лифте, не разрисовывает стены в подьезде, значит – подходящий сосед. Старушка стены не разрисовывала и пользовалась исключительно собственным туалетом, с соседями здоровалась, как ее звали – никто и не знал. Как раз в это время не стало бабулек у подьездов, старые – померли, а новые уже не хотели тупо сидеть на скамейке и переговариваться. Оставались единичные сплетницы, они бы рассказали, что старушка живет одиноко, но ее не забывают, навещают родственники – вот сыновья приезжают, внуки часто. Много и разные. Хорошая семья, заботятся о женщине как могут.

В это утро в гости к старушке приехали сразу двое – судя по возрасту, сын и внук. Все трое сидели за кухонным столом, перед каждым стояла чашка ароматного чая, но кроме старушки, его пока так никто и не попробовал.

- Ну давай, Володя, рассказывай, - старший, коротко стриженный мужчина лет сорока пяти, в хорошем темно-синем костюме и дорогих туфлях, взял с блюдечка сухое печенье, под строгим взглядом старушки окунул его в чай, откусил.

- Да все запутано, Владлен Палыч, - Володя чай не пил и печенья не ел. Робел. – Был я в этой больнице, под видом пациента, пока искал травматологию, всю территорию обошел. Нет ничего. По старым планам там должен был быть подвал, но в восьмидесятых, судя по документации, его завалили грунтом. Есть заваренные двери, ржавые, давно их никто не открывал. Может группу послать?

- Рано, - Владлен Павлович достал платок, вытер пальцы, - дальше.

- А дальше начинаются странности. Я даже дело запросил, но мне не дали.

- На кого? Я посмотрю сегодня.

- На Громова Анатолия Ильича.

- Знаю такого. У него сын в этой же больнице работает.

- Так вы знаете его сына, - обрадовался чему-то Володя.

- Знаю. Павел Громов, врач-травматолог, если ты с раной попал, мог к нему на прием пойти.

Володя закрутил головой.