На другом берегу

Через отмытые до блеска оконные стёкла в комнату щедро лился солнечный свет, дивно пахло полынью (полынь Валя обнаружила во дворе, и нарвав целую охапку, хлестала по отмытым горячей водой половицам пахучим полынным веником, пока не устали руки). Даже тишина в доме стала другой – мягкой и уютной. Валя спала, и ей снился ветер в полях. Ветер пах полынью…

Проснулась она, когда уже смеркалось. Ильи дома не было. И хорошо! Она успеет приготовить ужин. Вот. удивится Илья, когда вернётся в чистый, пахнущий уютом дом! И продавать не захочет. Летом здесь, наверное, настоящий рай… Волгу из окон видно! Купались бы, рыбу ловили… Илья обожает уху. Лодку бы купили, с мотором. А занавески непременно – розовые! Валя любила яркие, радостные тона, наполнявшие дом теплом и светом. У неё будет свой дом. Валя о таком и не мечтала…

Глава XI. Тайна старого дома

Под снежной лавиной

Валины мечты были прерваны с приходом Ильи. От предложения оставить дом себе Илья отказался наотрез: «Зря ты с уборкой затеялась, ведь всё равно продавать. Устала? У тебя глаза измученные. Зря это всё».

И тогда Валя, не любившая проигрывать (а кто любит–то?), объявила мужу радостную новость: у них будет ребенок, девочка. «Правда, это ещё не скоро… Мы здесь будем жить всё лето, а ты к нам будешь приезжать, и в отпуск тоже…» – радовалась Валя, не замечая изменившегося лица мужа.

Добродушный, невозмутимый Илья неожиданно вскипел. С побелевшим от гнева лицом и судорожно стиснутыми кулаками он обрушился на Валентину, как снежная неудержимая лавина: «Ноги моей не будет в этом проклятом доме! Не будет никакого ремонта, не будет никакого ребёнка, и не смей меня уговаривать! Ты слышишь? Не смей!!» – орал на жену Илья, который никогда не позволял себе него подобного.

Вале было трудно дышать, словно внутри неё ворочался обжигающий ледяной ком. Остановить мужа она даже не пыталась. А Илья бушевал, выкрикивая Вале в лицо, что он хозяин в этом доме, и решать будет он, а она, Валя, будет делать то, что говорит муж… Он кричал на неё, а его глаза умоляли о чём–то, и столько отчаяния и боли было в этих глазах, блестевших от слёз… Проглотив обиду, Валя обняла его судорожно сведенные плечи, и Илья наконец замолчал, тяжело дыша.

– Ну что ты? Что с тобой, мой хороший? Всё будет хорошо, будет так, как ты захочешь, – шептала Валя в ухо Илье и чувствовала, как его понемногу отпускает, как расслабляются под её руками напряжённые плечи. – Ты, может, не понял? У нас родится дочка… Или ты хочешь сына? Будет тебе и сын, всё у нас будет. Я такая счастливая! Мне хорошо с тобой, Илья… Ты меня слышишь? Послушай меня, пожалуйста! Сейчас будем ужинать, я такой ужин приготовила! Ты ж весь день не ел…

Сейчас главное, чтобы Илья успокоился. Он совсем не жалеет себя, вымотался до предела с этим наследством и до предела устал – вот и не выдержал, взбесился ни с того ни с сего… Напуганная этим приступом беспричинной ярости, Валя, не придумав ничего лучшего, уложила мужа на диван. Илья покорно дал себя раздеть, послушно отправился умываться и чистить зубы. Валя сливала ему из ковшика воду, гладя его по спине, – и Илья в который раз удивился, какие сильные у неё руки. Вытерся поданным Валей полотенцем, молча отказался от ужина и молча лёг на диван.

Валя погасила свет и с минуту постояла у окна. Когда она подошла к дивану, Илья уже спал. Валя легла рядом и долго лежала без сна, глядя в темноту – словно могла увидеть ответ. Почему он назвал дом проклятым? Почему сказал, что у них не будет ребёнка? Пусть выспится, отдохнёт, успокоится, а утром они спокойно поговорят и всё выяснят. Утром! Дождаться бы утра…

Но утром разговора не получилось. Илья ушёл, когда Валя ещё спала. Со стола исчез вчерашний ужин, посуда была аккуратно сложена в мойку, а на столе Валю ждала записка: «Уехал по делам. Прости за вчерашнее, я идиот! Ужин просто великолепный, ты у меня мастерица, как же мне, дураку, повезло! Люблю тебя, целую тысячу раз и тысячу раз прошу прощения! Постараюсь вернуться пораньше. Илья»

Записку Валя читала, улыбаясь – Илья не любил писать письма, и уж если столько накатал, старательно расставив запятые и жирные восклицательные знаки, значит – вину свою признал и теперь подлизывается, хитрый лис! Стрескал ужин на двоих и даже посуду убрал, – улыбнулась Валя. Но что-то не давало ей расслабиться. Вспоминая побелевшее от ярости лицо мужа, судорожно сведенные плечи и затравленные, полные отчаяния глаза, Валя вдруг поняла: спокойный и уверенный в себе Илья был смертельно испуган. Что же случилось? Она ничего такого не сказала, а он с порога стал на неё орать – зачем уборку затеяла. Ненормальный! Он никогда на неё не кричал. Да и вчера – кричал не на неё…Здесь что-то другое, думала Валя. Какая-то тайна.

Тайна старого дома