На двух берегах

- Рассказывает, как его взяли в плен… Куда направили. Встречался с уполномоченными «Свободная Германия», - переводил Стас. - Говорит, что выступал много раз. Говорит, что в захваченном нами фрицевском информационном листке сообщалось, что он убит. Это ложь. Хотя смерть засвидетельствована ротным фельдшером. «Нас объявляют погибшими, чтобы скрыть правду от солдат и населения, что пленные в России живут, получая довольствие и медицинскую помощь… Что они ждут мира, чтобы прийти в него живыми, а не покойниками… Мы выступаем, чтобы доказать, что мы живы, и желаем, чтобы и вы оказались в живых! Кончайте эту бессмысленную войну!»

Слышно было, как этот лейтенант называет фамилии солдат и офицеров, тех, наверно, кого он знал.

- А что, это, брат, убедительно, - решил Андрей. - Чего оя там дальше?

- Говорит, что дивизия формировалась под Гамбургом. Говорит, что много портовых рабочих и моряков. Говорит, что бессмысленно ждать, когда Гамбург будет уничтожен с воздуха. Не ждите, - говорит, - пока Гитлер затянет вермахт и весь немецкий народ в могилу. Отвечайте силой! Сопротивляйтесь гитлеровским приказам. Прекращайте боевые действия. Требуйте отвода войск к границам родины! Выступление против Гитлера - выступление за Германию!

«Ну сейчас они нам врежут похлеще!» - подумал Андрей, втягивая голову в плечи и опускаясь на дно. Он потянул за полу шинели и Стаса.

- От такого они просто взбесятся!

- Еще бы! - Стас сел рядом с ним и как раз вовремя: немцы ударили вовсю, то, что было день назад, сейчас казалось им лишь пристрелкой. Был настоящий ад, и им пришлось лечь, прижимаясь ко дну траншеи как можно плотней.

Ротный снова бежал впереди пропагандистов и кричал то же самое: «Рота, к бою! Дорогу! Дорогу! Дорогу!» -и солдаты отжимались к стенкам, пропуская тех, кто торопился к ходу сообщения в тыл. Пробегая мимо них, ротный крикнул:

- Новгородцев! К бою!

Андрей и Стас было встали в полроста, но тут ударила новая и такая плотная серия мин, что ротный крикнул бежавшим за ним: «Ложись!» Андрей и Стас снова упали на дно, одна из мин шагах в трех рванула на бруствере, и Андрей почувствовал, что кто-то с ходу повалился ему на ноги.

«Черт!» - подумал он, но тут же услышал, как упавший застонал:

- О майн гот!

Андрей выдернул из-под него ноги, повернулся к нему и ощупал голову. На голове крови не было, тут рванула еще одна близкая мина, и в ее вспышке было видно, что немец-антифашист лежит ничком и что шинель, наша шинель, но без погон, у него распорота осколками над ключицей и на правой руке - сзади и чуть выше локтя.

- Стас! - крикнул Андрей. - Старший лейтенант, сюда!

Став на колени над раненым, он рывком повернул его на спину,

дернул пояс, расстегнул, чуть не срывая крючки, шинель, посадил его к стенке, содрал шинель, задрал гимнастерку и обе нижние рубахи и сунул руку ему за спину. Спина у немца была холодной и поэтому кровь на ней казалась особенно теплой.

- Держи его! - крикнул он Стасу, потому что немец сползал на бок по стенке. Стас, согнувшись под бруствером, держал немца за шиворот, и Андрей, достав санпакет, разорвав его, стал на ощупь обматывать спину немцу. В узкой траншее, в темноте делать все это было неловко, но он кое-как смотал бинт. Бинт тот час же промок, и он ткнул Стаса в ногу:

- Пакет!

- О майн гот! Камарад… Товарищ… - пробормотал немец.

Тут подскочил и ротный и Степаичик.

- В чем дело?

- Немец ранен, - ответил Стас, перехватывая ворот немца другой рукой и доставая пакет.

- Степанчик! Связь с батальоном! - приказал ротный. Став на колени, он потрогал лицо немца.

- Сильно? Дышит?

- Кажется, - Андрей отодвинул ротного.

Он смотал второй бинт, и как будто бинт уже не промокая, но он ощущал ладонью, что из руки немца кровь просто бьет.

- Пакет! - сказал он ротному. - Быстро! Стас! Жгут! Надо жгут! Ищи веревку, провод. Хоть что-то.

Стас, замешкавшись какие-то секунды, отпустил немца, и Андрей его придержал, и Стас, распахнув свою шинель, выдернул из лямок брючный ремень.

- Пойдет?,

- Пойдет.

Тут подбежали те, кто бежал за ротным, - тот офицер с баском и еще какие-то двое.

- Что произошло? Что произошло? - торопливо спросил тот, с баском.

- Ваш подопечный ранен, - ответил ротный и, вскочив, повалил того, с баском, на дно, потому что ударила еще одна серия мин.

- Не может быть! - громко бормотал тот, с баском. - Пустите меня! Я отвечаю за его жизнь и безопасность! Пустите же!

- Лежите, лежите! - уговаривал его ротный. - Минуты не играют роли. Или вы хотите, чтобы вас всех поубивало?

- Я отвечаю…

- А я отвечаю за вашу жизнь! - оборвал его ротный. - Новгородцев! Как он там?

- Сейчас. Дышит. Наверно, болевой шок.

Тут подбежал второй немец-пропагандист и стал, опустившись на колени и теребя раненого, говорить ему по-немецки, но раненый ему лишь вяло пробормотал что-то, и Андрей отодвинул второго немца, бросив: «Не мешай»- повалил раненого на бок, перетянул ремнем его руку у плеча и прямо поверх гимнастерки туго замотал бинтом. На ощупь бинт был пока сух.

Вернулся, запыхавшись, Степанчик.

- Связи нет, тааш старший лейтенант. Связисты к обрыву, а там - фрицы…