На дыбе. Русский исторический детектив

Историк свидетельствует: “После этих слов Малюта подошел к пошевням, достал нож и уколол запряженную в них лошадь в круп. Лошадь сделала скачок. К ней подбежали опричники и стали осыпать её ударами. Испуганное животное бросилось вперед, н разбирая дороги. Через несколько секунд раздался всплеск, полетели брызги, и лошадь вместе с пошевнями и царицей погрузилась в ледяную воду.

Зрители невольно ахнули. Затем наступило глубокое молчание. Все, как зачарованные, глядели на поверхность пруда, где расходились широкие круги и поднимались пузыри. Наконец, вода успокоилась и снова приняла вид зеркальной глади”.

Иоанн Васильевич перекрестился и облегченно вздохнул:

— Стало быть, такова воля Божья! — Помолчал, добавил: — Ишь, много мечтала о себе…

— Бесовская сковородка! — угодливо добавил Никита Мелентьев. — Своей злой хитростью тебя, свет-батюшку, опечаловала! Пойдем, благодетель, яства вкушать, а мы, как ты приказывал, девок посадских, самых лучших согнали во дворец.

* * *

Пугая обывателей, всю ночь из окон дворца неслись громкие пьяные крики да девичий визг.

Эпилог

Расправившись с Марией, Иоанн Васильевич принялся за княжича Петра. Для начала он выдрал у него передние зубы. Лениво позевывая, вопрошал:

— Так кто погубил княжну?

Пётр плевался кровью, с ненавистью глядел на царя:

— Ты и есть её погубитель! Скажи, Государь, какой ты ей муж: ободран, зело пропит! Одумайся, в ад ведь пойдешь! Всех ты мучишь, духу лукавому поклоняешы

— Пусть тебя Малюта спрашивает, коли мне грубишь! — напускал на себя смиренство Государь. Скуратов подвесил княжича на дыбу, выворотил члены. Тот непреклонно, стеная, вопил:

— Государь погубитель сестры! А ты, собачье отродье, дьявола сын.

Иоанн Васильевич вдруг всех поразил, приказав:

— Отпусти, Малюта, княжича! Он не ответчик за сестру.

Малюта, однако, ослушался. Жаждая крови, он отправился в застенок и перерезал княжичу горло.

ТАЙНЫЕ ПРОКАЗЫ

В Троицкой церкви Александровой слободы царил сумрак. За маленькими решетчатыми окошками давно стемнело. Тихо потрескивали свечи, бросая неверный колеблющийся свет на два закрытых дубовых гроба. Панихиду служил священник отец Никита. Вместе с гробами он по воле Иоанна Васильевича был на розвальнях доставлен из Москвы.

Вдруг отец Никита совершенно отчетливо услыхал, как в одном из гробов раздался сдавленный стон, потом крепко, словно головой, что-то стукнуло в крышку. На скамейке в углу тихо дремал стражник. Он, кажется, ничего не слыхал. Других свидетелей в церкви не было. И вновь из гроба донесся какой-то шорох. Священник заторопился, закончил молитву. От ужаса тряслись руки и холодело сердце…

Фаворит

Государев сокольничий Иван Колычев был громадным детиной с гривой белокурых волос, с озорным блеском глаз, весьма любивший различные забавы. Иван был неутомим во время пиров и царских охот, умел зараз съесть жареного поросенка и выпить полведра фряжского вина.

Еще умел Иван ловко играть в шахматы — равных тут ему не было, даже всех иностранных гостей и послов обставлял. Проигрывал он единственному игроку, как читатель уже догадался, — Государю.

И ещё всех обошел Иван в делах амурных. Законы женских теремов были суровы. Не то что поцеловать — зреть лицо девицы или женщины из чужого дома — дело невероятное, но сокольничий, поди, знал секрет. Говорили, что сама царица Анна, теперь по воли Государя уже скромная черница Дарья, не устояла против его ласк. Да и то: грех сладок, а человек падок.

Из-за этого самого притягновения к блудному греху и начались у Ивана неприятности. Был у нею старинный знакомец, тоже большой любитель шахматной игры, Дмитрий Хвостов. Сей муж некогда состоял стольником у Государя. Но за годами, а более того, по причине немощей уже третий год находился не у дел.

Развлекаясь игрою и часто бывая в доме Хвостова на Покровке, Иван несколько раз ненароком столкнулся с его дочерью Василисой. Волоокая, с нежным румянцем на ланитах, с русой косой в оглоблю толщиной, Василиса являла собой образец красоты.

Красота эта наповал и с первого раза сразила Ивана. Через комнатную девку Фроську послал Иван Василисе богатое жемчужное ожерелье, а затем и толстый золотой браслет. То и другое отвергнуто не было, но принято с благодарностью.

Иван уговорил Василису открыть ночью окошко, что на высоком втором этаже женской половины не было зарешётчато.

Случилось это в первый раз в праздник Зачатия Иоанна Предтечи, что в конце сентября.

Осмелев, молодые начали встречаться чуть не каждую ночь.

Блаженство это вечно продолжаться не могло. Старый Хвостов то ли сам догадался, то ли кто из людишек ему донес, но однажды, перед самым Филипповским постом, он застукал шалунов во время преступления.

Блудники, как были в чем матери их родили, пали на колени, молили прощения. Хвостов отходил их по спинам подвернувшимся под руку поленом, но людишек на помощь благоразумно звать не стал.

Решил он дело тихо спустить, втай.

Отцовские заботы

Тяжело отдышавшись, Хвостов молвил:

— Так-то, сокольничий, ты дружбу нашу понимал? За что позором покрыл мои седины?

— Прости…