На ее хвосте

Эдди с рывком проснулась, пробуждаясь от потери сознания менее чем за одно сердцебиение. Когда она открыла глаза, крик вырвался из ее горла, она ловила воздух с трудом. Страх, знакомое чувство, напал на нее в тот момент, когда она осмотрела окружающую среду. Чистые стены, в комнате пахнет свежестью и никакого намека на раскол брака.

Она не знала этого место, в то же время не могла себе его позволить.

Быстрый и тяжелый топот сапог о крепкий пол достиг ее ушей за секунду до того, как дверь открылась. Деревянное полотно стукнулось о стену, одним толчком ноги двери легко выскользнули из петель. Владелец этой ноги вошел в комнату, его золотые глаза осмотрели комнату одним быстрый взглядом.

Ярость исходила изо всего его тела, от напряженности во рту к широким мускулистым плечам. Его руки согнуты, кисти рук напоминают львиные когти. Он огромен, больше шести футов[1] и чуть больше 250 фунтов[2] разъяренного верльва. Единственное, что ее удерживало от превращения в слезливую лужу, было то, что его гнев не был направлен на нее. Кажется, на самом деле он хотел узнать причину ее испуга.

А затем эти шары сосредоточились на ней, янтарный цвет стал еще ярче, когда его взгляд скользил по ней с нежной лаской. Когда он не обнаружил никаких физических повреждений на ней, казалось, он изгнал весь свой гнев за один выдох. Его лев поступенно отступил, убирая шерсть и оставляя загорелую кожа, глаза стали зелёными, когда кот полностью исчез. Он сделал глубокий вдох, раздувая ноздри при этом, а потом выпустил воздух с глубоким урчанием.

Ой.

Эдди сделала то же самое, изучая воздух, отчаянно ища естественный аромат мужчины, затем ее сердце замерло от того, что она обнаружила.

Ее пара. Она тяжело дышала. Ее пара.

Сейчас? Она нашла свою пару сейчас, когда спасала свою жизнь, спасала жизнь Джека.

Джек.

Эдди дернула одеяло, которым укрывалась, толкая и дергая его, но безуспешно борясь, чтобы избавиться от ограничений.

— Где он?

— Кто? — ее пара нахмурился.

Она зарычала, обнажая клыки, но ее голова теперь завернуты в простыню, напрочь убивая эффект угрозы.

— Джек, — отрезала она. — Где он?

Он сузил глаза.

— Кто, черт возьми, это? Если это кто-то из твоих бывших, можешь забыть о нем. Ты мой.

Серьезно?

— Слушай, не знаю, кем ты себя возомнил… — наконец, Эдди вырвалась из простыни и сделала последний рывок, полностью себя освобождая. Она осторожно оттолкнулась, пока не оказалась на краю… кровати? Да, она на кровати. В кровати и без джинсов и футболки, которые натянула этим утром. Сейчас же она одета в мешковатую кофточка и такие же огромные шорты на завязках. Ее грязные кроссовки исчезли, а волосы не были собраны в хвостик на затылке. В принципе, ее вид не имел ничего общего, будто она только встала с постели.

Покачав головой, она попыталась снова:

— Не знаю, кем ты себя возомнил, но…

— Я твоя пара.

— … скажи, что ты сделал с Джеком.

Он сузил глаза, тихий рык прошел по комнате.

— Не рычи на меня, — прошипела она. Я съедаю больших львов на завтрак. Верни его обратно и я уйду.

— Но, — он удивленно моргнул, — ты моя пара.

— Он только ребёнок. Кому нужна моя защита. То есть забрать его отсюда к чертям, — она уперлась руками в матрац и медленно встала на ноги. Она слегка покачнулась, колени дрожали, споткнувшись, она схватилась за столбик кровати, чтобы остаться в вертикальном положении.

— Ты даже стоять не можешь, прорычал он.

— Мне не придется ехать стоя в поезде.

— Проклятье. Сядь, пока не упала. Как, черт возьми, ты собралась позаботиться о детёныше, если сама даже встать с постели не можешь?

Он прав. Но она скажет ему это.

— Мне надо уйти.

Уйти, пока парни Тони не нашли ее. Пока она не приперлись туда, где бы у черта на куличках она не была, и не выхватили ребёнка из ее рук.

— Нет, тебе стоит отдохнуть тридцать секунд, а потом мы поговорит.

Мужчина не знал, что упертость ее второе имя.

— Слушай…

Он зарычал на нее, единственное предупреждение, которое она получила, прежде чем он бросился вперед и притянул ее в свои объятья. Он прижал ее ближе и был нежным, несмотря на его огромные размеры и очевидный гнев. Один гигантский шаг и они были рядом с креслом, еще один и они оба обнимаются на мягком сиденье.

— Нет, ты посмотри. Мы поговорим, ты никуда не уйдешь, пока мы не поговорим.

— Это похищение, — прорычала Эдди.

— Ты моя пара. Это похищение машину, которой уже владею. Этого не происходило.

Это заставило ее ощетиниться.

— Так я машина? Издеваешься, что у меня большая задница?

Самосознающая львица.

Его брови нахмурились, губы сжались.

— Мне нравится твоя попа. Не то, чтобы я смотрел, когда переодевал тебя. Ты была ранена, надо было, чтобы кто-то позаботился о тебе, а гребаный доктор был по гребаные руки в тебе. Я собирался прикончить его.

— Даже знать не хочу, она покачала головой. Мы отклонились от темы. Где Джек? Он в порядке?

— Джек это ребёнок? Это его имя?

Она не хотела вдаваться в подробности, но ответ на один вопрос привел бы к другом, тот — к третьему и так до откровенного признания. И тогда они позволят ей забрать его.

— Да, ребёнка зовут Джек.