На этнической войне

«12 февраля 1990 года, понедельник. Hесколько минут назад закончился рабочий день. Я бегу с женой по улице Айни. Час пик, но улица абсолютно пустынна — ни одной машины на мостовой, ни одного прохожего на тротуарах. За нашей спиной в километре от нас остался проспект Ленина, по которому в сторону железнодорожного вокзала, круша и сметая всё на своем пути, несётся огромная, потерявшая разум толпа. С минуты на минуту она вывалится на перекрёсток и неизвестно, в какую сторону повернёт дальше.

Hадо спешить — дома у нас (дома ли?) дочь-подросток и сын — студент киевского вуза, несколько дней назад неудачно приехавший на каникулы. Страх за них подгоняет нас, и мы бежим изо всех сил. Пробежав несколько километров, вздыхаем с облегчением. Дети оказались дома. А назавтра отрезок дороги у текстильного комбината превратился в ад. Банды исламских фундаменталистов блокировали шоссе. Из прибывающих с двух сторон автобусов и троллейбусов они вытаскивали русских женщин и насиловали здесь же на остановках и на футбольном поле у дороги, мужчин жестоко избивали.

Антирусские погромы прокатились по всему городу. «Таджикистан для таджиков!» и «Русские, убирайтесь в свою Россию!» — главные лозунги погромщиков. Русских грабили, насиловали и убивали даже в их собственных квартирах. Hе щадили и детей. Такого изуверства Таджикистан ещё не знал. Городские и республиканские власти растерялись. Hо горожане ищут выход и находят его. В микрорайонах формируются отряды самообороны, а наутро 15 февраля весь город вышел на улицы. Человеческие цепи опоясали границы микрорайонов. Получив жёсткий отпор в нескольких районах города, бандиты больше не посмели нападать. И погромы прекратились». Владимир Стариков. «Долгая дорога в Россию»

«Иду из магазина и вижу толпу соседей в праздничных чапанах, тюбетейках, цветных поясах, белоснежных рубашках. «Салям алейкум, соседи, — говорю. — На какой праздник собрались?» Молчат. И тут молодой таджик визгливо сообщил: «ЦК громить будем, свободу и суверенитет добывать». Предостерегаю, мол, в дом беду приведёте. А мне в ответ: «Иди, пока цел, и вообще съезжай отсюда». Днём слышал пальбу в центре города, в том числе орудийную. А вечером вышел на улицу и увидел людей — побитых, покалеченных, раненных.