На этнической войне

Hевменяемый от переполнявшей его ненависти, обливая грязью русских, парень стал угрожать нам расправой. Оглядевшись, я только в этот момент заметил, что кроме нас в автобусе нет русских, а остальные пассажиры — молодые, угрюмо молчащие таджики, и подумал, что до дома мы не доедем. Hо страха не было, к мысли о возможности смерти в любой момент, с февраля 90-го, мы привыкли. За нас никто не заступился, но и «истинного» мусульманина никто не поддержал. Успокоившись, тот вскоре вышел из автобуса». Владимир Стариков. «Долгая дорога в Россию».

К 90-му году в Таджикистане проживала самая южная русская община бывшего СССР, насчитывавшая 437 тысяч человек. После гражданской войны и всеобщего обнищания в этой, ныне независимой, республике осталось не более 40 тысяч русскоязычных граждан.

Остаётся добавить, что в нагнетании антирусской истерии во всех республиках бывшего СССР немало потрудились представители творческой интеллигенции. В Таджикистане на этой ниве особенно отличилась поэтесса Гулрусхор Сафиева. В 20 лет она вступила в КПСС, возглавила сектор печати таджикского комсомола, в 24 года получила членский билет Союза писателей Таджикистана и ещё через 10 лет стала секретарём правления.

Во время Перестройки Сафиева из убеждённой коммунистки обратилась в пламенную националистку и правоверную мусульманку. На митингах «исламско-демократической» оппозиции поэтесса произносила антирусские речи, сокрушалась о «поруганной северными варварами моей прекрасной темноглазой Родине», называла Великую Отечественную войну «российской мясорубкой, куда загнали таджиков», предрекала, что «час расплаты наступил, и пусть кровь смоет русскую грязь».

На этом фоне весьма примечательной выглядела позиция местного криминального авторитета Сангака Сафарова, заявившего: «Кто тронет хоть одного русского — будет иметь дело со мной!» Сафиева же с началом гражданской войны покинула Таджикистан и обосновалась в Москве, печатается на страницах газет «северных варваров», включая официозную «Российскую», проводит творческие вечера…

2. Молдавия

Советское правительство всячески поддерживало национальные культуры братских народов, старательно выдвигая их деятелей. Но именно они, обласканные и превознесённые, оказались в авангарде антирусских сил своих республик. Мы не берёмся судить, были произносимые ими тогда слова их действительными убеждениями, или же следствием общего умопомрачения, трусостью перед пришедшими на местах к власти шовинистами, данью моде, корыстью. Вероятно, все эти факторы играли большую или меньшую роль в зависимости от личности конкретного лица. Но слов и песни не выкинешь.

В Молдове воду на мельницу русофобствующего Народного флота самозабвенно лили и режиссёр Лотяну, и актёр Волонтир, и композитор Дога и поэт Виеру… Последнему принадлежит расхожий лозунг: «Если русский попросит у тебя кусок хлеба, дай ему кусок динамита!» Его коллега, поэтесса, член ВС СССР, Леонида Лари призывала вымыть улицы русской кровью и сжечь русских детей… «Шагай, русский Иван, ждёт тебя Магадан!» — таков был один из самых распространённых лозунгов в Кишинёве той поры.

Молдова, тяготеющая к Европе, в отношении к русским недалеко отстала от азиатских «братьев» из Душанбе. Обратимся к документам и материалам периодической прессы.