На этнической войне

Об этих границах и необходимости их пересмотра в разные годы много писал и говорил А.И. Солженицын.

В то же время вдова академика Сахарова Е. Боннер ещё после Беловежской катастрофы заявила, что готова «дать Ельцину по физиономии», если он когда-либо поднимет вопрос о границах между бывшими союзными республиками.

Ельцин, надо полагать, угрозу воспринял, и в результате границы, лишь 13 % которых, как пишет В. Ертаулов, прошли в своё время процедуру, отдалённо напоминающую процедуру демаркации, стали неоспоримыми.

Часть 3. РОДИНА-МАЧЕХА. СУДЬБА РУССКИХ ПЕРЕСЕЛЕНЦЕВ В РОССИИ

Приведённая выше статистика заставляет нас обратиться к ещё одному вопросу.

Почему русские, составлявшие немалый процент в союзных республиках, не сумели, а зачастую даже практически не попытались оказать отпор дискриминационной политике титульных наций?

Организованное сопротивление геноциду смогли оказать лишь русские в Молдове. Отчасти в этой республике возможность такого сопротивления была обусловлена наличием форпоста, территории, не пожелавшей становиться частью молдавского государства.

Но в том же Казахстане, где русские составляли половину населения, а казахи лишь пятую часть, такой форпост также мог бы быть, учитывая, что концентрация русских в областях, издревле заселённых казачеством, была весьма и весьма велика. Речь могла бы идти, как минимум, о широкой автономии для русских областей.

Причина подобной слабости заключается в крайней степени деморализации русских. Частично утерявшие национальные ориентиры, благодаря «мудрой» советской политике, преданные и брошенные на произвол судьбы собственным государством, под опекой которого они привыкли жить и без неё разом растерявшиеся, русские оказались не способны организоваться и защищать свои права.

Но и это не всё. Естественный инстинкт людей, против которых ведётся политика геноцида (в ряде республик выливающаяся в резню) — объединиться и защищаться всеми доступными средствами. В том числе, с оружием в руках. Но именно этого-то инстинкта, инстинкта самозащиты и не обнаружили русские, по сути, сдавшиеся без боя.

В критический момент каждый спасался, как мог. Одни бежали в Россию, бросая всё нажитое, другие покорно сносили унижения, третьи пытались «сойти за своих». В ходе гражданских войн, полыхавших в ряде республик, русские люди, в том числе военные, оказывались вовлечёнными в них на сторонах конфликтующих сторон.

Например, в Карабахе одни русские сражались на стороне армян, другие — азербайджанцев, демонстрируя тем самым лояльность хозяевам республик, в которых проживали.

Эта раздробленность, забвение собственной национальной гордости, крайний упадок духа привели к тем трагическим последствиям, о которых мы говорили подробно, привели к тому, что у местных шовинистов сложилось совершенное убеждение, сформулированное во время Бакинской резни одним азербайджанским офицером: «русские свиньи не смогут помешать, потому что они не вступятся за своего» (А. Сафаров. «Чёрный январь»).

Сегодня русские, остающиеся в бывших советских республиках, также разделены. Одни всё ещё не отчаялись перебраться в Россию, другие объединились в общественные организации, пытающиеся отстаивать права русскоязычного населения (в Казахстане на недавних «выборах» власти сделали всё, чтобы не допустить к ним представителей этих организаций, что не вызвало возмущения ни у международных наблюдателей, ни у России), третьи избрали путь ассимиляции.

Основной чертой характера последних стала, как пишет ташкентец Андрей Кудряшов, «способность адаптироваться к окружающим данностям и смирять свои амбиции». В своей статье «Исповедь русского в Узбекистане» он приводит характерный эпизод: «Шестилетний сынишка моей подруги недавно пришёл из детского сада преисполненный гордости:

— Оказывается, наш Президент такой мудрый, что мог бы управлять не только Узбекистаном, но и всем миром!..

Так сказали ему воспитатели. Это было 30 марта, на следующий день после взрывов в Ташкенте.