На фарватерах Севастополя

Выступил на совещании и черноглазый, с румяным лицом и слегка оттопыренными «музыкальными» ушами лейтенант Петр Чеслер. Он был очень мал ростом, и казалось, что специально для него и были построены эти небольшие корабли — катера–охотники за подводными лодками. Но даже и на мостике катера для Чеслера была устроена специальная подставка.

Уроженец города Умани на Украине Петр Чеслер рано потерял отца, убитого белобандитами во время еврейского погрома, и стал беспризорничать. Неизвестно, как сложилась бы судьба Чеслера, если бы он не попал в детскую колонию, где его учителем стал замечательный педагог Антон Семенович Макаренко. Портрет Макаренко и сейчас висит над столом в каюте Чеслера.

В колонии «малыш», как его прозвали уже тогда, научился трудиться. Там он окончил семилетку и начал работать на заводе фотоаппаратуры «ФЭД».

Но заветной мечтой Петра было море, которое он видел с одесских пляжей и парапетов во время своих скитаний.

Макаренко, узнав, что юноша хочет быть моряком, устроил его воспитанником на крейсер «Червона Украина». Моряки крейсера хорошо приняли юного колониста и воспитали его отважным и смелым. Петр умел играть на валторне и сделался корабельным горнистом. Он немало гордился, поднимаясь ежедневно с начищенной до блеска медной трубой на мостик корабля. Чеслер увлекался боксом и слыл чемпионом флота в наилегчайшем весе. Единственное, что огорчало Петра, это его маленький рост.

Чеслер полюбил море и морскую службу и решил навсегда связать свою жизнь с флотом. Смышленый и расторопный юноша старательно учился морской профессии, и командир крейсера направил его на командные курсы. На курсах Чеслер познакомился и близко сошелся с Дмитрием Андреевичем Глуховым. Тал завязалась их крепкая дружба.

В двадцать лет Петр Чеслер стал командиром катера–охотника № 021, входившего в состав звена катеров лейтенанта Глухова. Чеслер многому научился у сурового на вид и малоразговорчивого Глухова. Глухов, вообще очень требовательный командир, Чеслеру совсем не давал поблажек. Он любил этого «малыша», а в понимании Глухова любить и уважать человека, тем более подчиненного, значило не давать ему никаких скидок, быть требовательным не меньше, а больше, чем к другим.

Сейчас Петр Чеслер был известен на всем побережье от Одессы до Севастополя и от Севастополя до Батуми как самый удачливый и храбрый командир катера. Больше всего стычек ему пришлось выдержать с торпедоносцами противника.

Чеслер рассказал, что первый из его конвоев был и самым тяжелым для него. Это было в самом начале войны. Чеслер конвоировал в Севастополь на своем морском охотнике теплоход, груженный снаряжением и продовольствием.

Оставалась последняя ночь перехода, к утру конвои должен был подойти к входному фарватеру. Ночь была темная, беспокойная. Луна то появлялась в просветах громадных тяжелых облаков, то исчезала надолго.

Лейтенант Чеслер с момента выхода из порта ни на минуту не сходил с мостика, вместе с вахтенным сигнальщиком напряженно всматривался в предутреннюю мглу. Ему уже были известны повадки немцев: рано утром всегда появляется самолет–разведчик, а при подходе к фарватеру можно обнаружить сидящий на воде, словно в засаде, торпедоносец.

Медленно приближался рассвет, небо чуть–чуть стало проясняться. С мостика с трудом можно было разглядеть кормовую пушку и дежурных комендоров во влажных капковых бушлатах, когда сигнальщик Волков заметил одиночный самолет противника, идущий в сторону каравана на небольшой высоте.

— Самолет–разведчик, — доложил Волков командиру.

Разведчик это был или нет, но самолет сделал разворот и пошел в атаку на транспорт.

Огонь! Катер–охотник поставил заградительную завесу, и самолет, не сбросив бомб, отвернул и вышел из зоны обстрела.

Находившийся на мостике командир звена Глухов сказал Чеелеру:

— Смотри, Петр, это неспроста он старается! Через несколько минут самолет–разведчик снова пошел в атаку, теперь уже на катер–охотник.

— Внимательно следить за горизонтом, — приказал Чеслер. И тут же сам увидел: с противоположного борта к катеру приближались светящиеся в воздухе огненные точки. Сигнальщик узнал ноющие звуки моторов торпедоносца. Самолет шел низко над водой на бреющем полете.

Комендоры у кормовой пушки и у крупнокалиберного пулемета уже ловили в кольцо прицела вспышки выхлопов мотора. Каждую секунду они готовы были открыть огонь, как вдруг огненные точки словно растаяли и шум мотора самолета пропал.

Потом в сером предрассветном сумраке снова замелькали золотые искры, заныл мотор невидимого самолета, уже впереди по носу катера. Торпедоносец выходил в атаку на транспорт.