На фейсбуке с сыном

Оратор он, конечно, превосходный. Сразу видно, уроков риторики не пропускал. Но и все. Потому что как доходит до содержания — такое впечатление, будто его огрели битой бейсбольной, и он теперь бредит. Если этот «Капитал» его в течение ста пятидесяти лет, как бигос,[43] на огне-то томится, и это в эпоху глобализации — такое блюдо разве что в Северной Корее кушать станут. Даже на Кубе он уже протух, и вокруг него мухи летают. Но я на лекции Маркса хожу — уж больно экзотическая публика у него собирается. Когда Карл Маркс, еврей, ручек своих физическим трудом не пачкавший отродясь, в зале находится, приходят советский инженер-металлург, большевик по натуре Леонид Ильич Брежнев, и Эрих Хонеккер,[44] немецкий политик, по профессии кровельщик, из которого, как из пластилина, в Союзе вылепили коммуниста. Входят они в зал достойно, всегда за руки держатся, а потом свой знаменитый «дружеский поцелуй» демонстрируют — охотно и к удовольствию публики, а иногда и не один раз, если аудитория на «бис» вызывает.

В такие моменты антипольский до мутаций в генах Вячеслав Молотов,[45] участник Октябрьской революции, а также Ульрих Фридрих Вильгельм Иоахим фон Риббентроп,[46] торговец, ставший министром иностранных дел, не менее антипольский, встают со своих стульев и начинают громко аплодировать. И если бы не Лев Давидович Троцкий,[47] который начинает в знак протеста оглушительно мычать, не знаю, что бы я могла там учинить по своему стервозному характеру. Потому как это для меня апокалиптическая аллегория абсолютного антиполонизма. Брежнев хотел нашу Солидарность танками раздавить, Хонеккер, по моему стойкому убеждению, никогда в душе не переставал быть нацистом, только переименовался в коммуниста, а уж про Риббентропа и Молотова говорить нечего: размашисто бумажку подписали такую антипольскую, что уж хуже и быть ничего не может.[48]

Ведь эти джентльмены договорились между собой всадить нож в спину Польше в соответствующий момент, который и настал 17 сентября 1939 года. Ты сам, сыночек, по российскому «независимому» каналу, на польском языке — чтобы избежать ошибок, явственно в октябре 2009 года это озвучил. И я это собственными ушами слышала — потому что они, к моему удивлению, Твои слова не вырезали, а потом Леону во всех подробностях пересказала, и он меня обнял и поцеловал. Но те объятия и поцелуи были исключительно патриотическими, да и я в тот момент только патриотизм ощущала. А эротические мысли у меня возникли потом, уже ночью, под воздействием стихов Лесьмана,[49] но было уже поздно, потому как Леон уже далеко от меня был.

Относительно этого Троцкого-то, который помогает мне пережить антипольский апокалипсис, я, сыночек, не обольщаюсь: что ни говори, а он был коммуняка. Уровнем повыше, но — коммуняка по сути своей. Зато от некоторых подробностей его интимной жизни я, чего скрывать, нахожусь под большим впечатлением. Особенно от того, что он в местности Койокан соблазнил очень мне симпатичную женщину, мексиканскую художницу с весьма свободными представлениями о супружеской верности, Фриду Кало.[50] Ну, или она его — историки до сих пор об этом спорят. Троцкого и его жену Фрида однажды принимала у себя в резиденции в 1937-м и при невыясненных обстоятельствах гостеприимно не только свою кровать в пользование гостю предоставила, но и тело — может, помрачение какое нашло.

Фрида К. меня привлекает чрезвычайно, потому как в своих художествах использовала эстетику европейского сюрреализма, а я, как Ты знаешь, сюрреализм-то очень люблю. Кроме того, она проповедовала умеренный, мудрый, без хождения на баррикады с флагами из трусов феминизм. Ну, а кроме феминизма — ее ярко выраженная бисексуальность. Странно делиться подобными мыслями с сыном, но я все-таки признаюсь: все равно Ты ничего особенного в том не увидишь, а если нужно будет — найдешь для всего верное объяснение, теоретическую базу подведешь, используя данные статистики из диссертации Твоего коллеги, сексолога Збигнева Издебского из города «Зеленая гора», очень уважаемого человека.

Так вот, сыночек: на Земле я была решительно гетеросексуалка, натуралка до мозга костей, а тут, при мыслях о Фриде Кало с ее нескрываемой бисексуальностью, чувствую томление во всем теле, в том числе внизу живота.

Наверное, на старости лет мое подсознание, которое всю-то жизнь подавляли, пошаливает по причине одиночества и хронического недостатка ласки. Но это только в отношении Фриды Кало я так чувствую, возможно, это ее усики на меня так действуют — сразу с Леоном ассоциации вызывают. В любом случае намеренно искать с ней встреч я не собираюсь, а то, что ее на раутах Климта не бывает, меня радует и утешает.