На фейсбуке с сыном

Тебя, сыночек, такими трюками не проведешь. Нет. Ты еще одну дочку хочешь. Хочешь с близкой Твоему сердцу женщиной привести в мир еще одну, совсем по-другому любимую девочку. Несмотря на возраст. Ты уж и имя ей придумал, и книжки покупаешь, которые будешь ей читать, и во сне даже головку ее целовал и вкус этих поцелуев помнишь, представляешь себе тепло ее маленьких ручек на своей почти уже лысой голове — так отчетливо представляешь! Ты ее полюбил еще до ее зачатия. И мать ее тем более. Я это знаю, даже больше того — я это чувствую. Поскольку я ее, внучку-то мою, тоже заранее люблю. Но если нашу с Тобой любовь к этой маленькой девочке отбросить, искренне признаюсь, это Твое горячее желание наполняет меня беспокойством. Ведь Ты, сыночек, когда она получит аттестат зрелости, будешь уже стариком. А если не бросишь курить и не займешься сердцем — уже и вовсе оставишь ее сиротой. Ты подумай — хорошенько подумай! И перво-наперво прекрати курить.

Иногда я думаю, сыночек, что Бог с этой самой любовью, видимо, не справился.

Большого маху дал. Взять вот моногамию — не продумал тут что-то. Оставил этот вопрос людям, пастве своей. Но я Его понимаю, потому как это не совсем в Его интересах. Думаешь, сыночек, оно Богу надо? Моногамия — однозначно нет. При полной и последовательной моногамии на сегодняшний день люди бы имели один глаз и огромный палец для того, чтоб по клавиатуре стучать — эволюция бы своими мутациями все гены Творца уже из ДНК повылавливала. Да и мутантов с одним глазом и гигантским пальцем было бы недостаточно, чтобы наполнить земные храмы. Вот ислам непостижимым образом такое предусмотрел — у них многобрачие в законе, а христианство и еще более старший иудаизм в этом смысле, конечно, отстали. А ведь в древнем Израиле, то есть в старозаветные времена, полигамия была нормальным и естественным явлением. Можно вспомнить о четырех женах Иакова, или о женах и наложницах царя Соломона, или о трех женах Авраама. Были ли счастливы жены Иакова и Соломона — вопрос другой. Тогда об этом никто и не спрашивал особо-то.

Научно доказанным фактом является то, что полигамия существовала с тех пор, как существует человек. Начиная с раскрепощенности Древней Греции, шагая дальше через культуры Ближнего Востока, Азии и Африки, заканчивая свидетельствами о полигамных связях в Америке и Европе девятнадцатого века — сегодняшняя полигамия опирается на крепкие исторические ноги. Пылким сторонником и знатоком треугольников, четырехугольников и прочих многоугольников в подобных связях проявил себя некий Нойес Джон Хамфри из американского Йеля ⁸², один из самых уважаемых (хотя в то же время и ненавидимых, что очень способствовало его попаданию во всевозможные энциклопедии) теологов. Яна этого Нойеса нарвалась случайно: в библиотеке нашей, в допотопном поисковике, да еще и подцензурном — покруче, чем в Китае, — набрала два слова — «Библия» и «коммунизм». И первая же ссылка была на этого Нойеса. Меня очень интересует коммунизм и родственный ему социализм в его непосредственной связи с Библией, и я читаю все, что попадается по этой теме. Потому книгу Нойеса «Библейский коммунизм» прочла в первую очередь. Поначалу-то я заскучала — он как библейский перфекционист довольно долго всякие очевидные банальности разводит. А интересно мне стало, когда он начал рассуждать о Небе и сравнивать его с коммуной. И пришел к выводу, что на Небесах не существует мужей и жен, а есть коммуна, где все общее, и что исключительное право на партнера — это грех. Так вот дословно теолог-коммунист и написал: моногамия — это грех! Конечно, из-за этого у него неприятности случились, вплоть до изгнания из Йеля. Но он теорию свою решил воплотить на практике, организовал в 1848 году группу более чем из двухсот человек и назвал ее Коммуной Онеида. Мужья и жены там были общие, полное равноправие, а рожденных в таком сексуальном равноправии детей воспитывали также сообща. Это было слишком прекрасно, чтобы долго продержаться — тем более в пуританской Америке. Через тридцать лет коммуна распалась, но оставила после себя заметный след. Нойес первым употребил термин «свободная любовь» и ввел его в обиход. У меня это, сыночек, вызвало удивление — я всегда думала, что его придумали хиппи шестидесятых—семидесятых годов двадцатого века.

Но вернемся к древнему Израилю.

Наряду с полигамией там практиковали и моногамию, которая к новозаветным временам обрела статус обязательной, если так можно выразиться, семейной модели. А ведь полигамия не только на руку природе, она в интересах Бога. А вот Церковь этих интересов не поняла. У Церкви-то всегда свой интерес, который свято блюдут на протяжении веков многочисленные казначеи. Вот если бы я была Богом, я бы прямо

сегодня, жарким летом 2011 года, воскресила Моисея и вновь привела бы его к той вершине горы на Синае. И Заповедь номер ноль, то есть такую, которая передномером один идет, велела бы запомнить: