На фланге линии Маннергейма. Битва за Тайпале

21-я «фарфоровая» дивизия под командованием полковника Ниило Херсало состояла из 61-го, 62-го и 63-го полков. Правда, на Тайпале дивизия прибыла не полностью. Сама по себе дивизия была сильно усечена — ни людей, ни техники и вооружения на формирование полноценного войскового соединения у вооруженных сил Финляндии уже не было. Помимо этого, ввиду расширяющегося наступления советских войск на выборгском направлении 62-й полк был сразу же переброшен на запад Перешейка, за исключением одного батальона, занявшего позиции в Кирвесмяки.

Когда первые роты «фарфоровых» ступили на истерзанную землю Тайпале, то и прибывшие, и с нетерпением ждущие их испытали шок, причем каждый по-своему.

Непрерывно находящиеся в боях с декабря 1939 года офицеры и рядовые с удивлением и с изрядной долей скептицизма смотрели на пополнение. Контраст был ошеломляющий. Против стоящих ветеранов Тайпале, с красными от постоянного пребывания на морозе лицами, в изодранных грязных маскировочных комбинезонах, «фарфоровые» бойцы выглядели херувимами. Прибывшие с ними офицеры были гладко выбриты и распространяли запах дорогого одеколона. У некоторых из них на выдраенных до блеска сапогах звенели шпоры. Их бойцы, в действительно белоснежных маскировочных одеяниях, молодыми наивными глазами смотрели на окружающие их места. Они тоже испытывали глубокое потрясение.

Пока они находились в тылу в Пюхяярви, где фронт напоминал о себе только отдаленными раскатами артиллерии и рассказами раненых, их представление о линии Маннергейма радикально отличалось от фактического. Им представлялись бетонные бункера, за толстыми стенами которых они будут косить вражескую пехоту, видимую только через узенькие амбразуры. Им виделись многорядные линии колючей проволоки, высокие гранитные противотанковые надолбы, обширные минные поля, через которые не сможет проскочить даже мышь. Они предвкушали поощрения за удачно проведенный отпор врага, после которого их отправят на отдых.

Действительность оказалась убийственной. Грязно-белую землю, на которой невозможно было найти ни одного ровного пятачка, причудливым узором пересекали узкие траншеи, местами полностью обвалившиеся. Вокруг окопов голыми колами торчали остатки деревьев и покосившиеся столбы, на которых висели остатки проволочных заграждений. Местность перед передовой была усеяна хламом и останками тех, кто два дня назад пытался штурмом взять их позиции. Ничего похожего на современные бетонные казематы не было. Все ДОТы, там, где они являлись основой обороны опорного пункта, были в той или иной мере разрушены советской артиллерией. В качестве укрытий были только небольшие блиндажи, которые не внушали уверенности полной безопасности всем в них находящимся: достаточно было взглянуть на глубокие ямы с торчащими веером бревнами, чтобы понять, что остается от такого укрытия при прямом попадании русского снаряда. Вот как описывал представший перед его глазами пейзаж Кирвесмяки уже упоминавшийся ранее лейтенант Симойоки: