На фронтах Первой мировой

Вот уже упоминавшийся нами А. И. Гучков. В конце 1916 года по доступным каналам разнеслось на всю страну в тысячах экземпляров его письмо в Ставку Алексееву. Приведу выдержку из этого письма: «Ведь в тылу идет полный развал, ведь власть гибнет на корню. Ведь как ни хорошо теперь на фронте, но гниющий тыл грозит еще раз, как было год тому назад, затянуть и Ваш доблестный фронт и Вашу талантливую стратегию, да и всю страну, в то невылазное болото, из которого мы когда-то выкарабкались со смертельной опасностью… Мы в тылу бессильны или почти бессильны бороться с этим злом. Наши способы борьбы обоюдоостры и при повышенном настроении народных масс, особенно рабочих масс, могут послужить первой искрой пожара, размеры которого никто не может ни предвидеть, ни локализовать. Я уж не говорю, что нас ждет после войны – надвигается потоп, – и жалкая, дрянная, слякотная власть готовится встретить этот катаклизм мерами, которыми ограждают себя от проливного дождя, надевают галоши и открывают зонтик». А вот другой светоч демократии историк и политик П. Н. Милюков вещает 1 ноября с думской трибуны: «Общественный подъем не прошел даром. Наша армия получила то, что ей было нужно. Теперь мы перед новыми трудностями, и трудности эти не менее сложны и серьезны, не менее глубоки, чем те, перед которыми мы стояли весной прошлого, 1915 года. Но теперь разница в положении. Мы потеряли веру в то, что власть может привести к победе…» Речь Милюкова тут же разнеслась по стране. В Петрограде за ее прочтение платили 3 рубля, а за размножение платили по рублю. Печально то, что этим краснобаям верили не только обыватели, но верхи фронтового, армейского начальства. Уж эти-то господа могли понять, что в условиях войны расшатывать власть просто недопустимо, что это, по сути дела, скрытое предательство. Ну где там!..

Это «верхи». А «низам» было наплевать на всю подковерную борьбу. Они продолжали тысячами, миллионами гибнуть, гнить в окопах, так и не понимая ради чего. И на фронтах, в действующих армиях начала распространяться зараза пораженчества. Говорить об этом можно много и долго. Я приведу только одну цитату из записок уже знакомого нам генерала от инфантерии Ю. Н. Данилова, осенью 1916 года занимавшего пост начальника штаба Северного фронта. Цитата длинная, но она очень удачно сфокусировала настроения «низов» в конце 1916 года:

«Участок русского фронта… Противники сближены на несколько десятков шагов. Их разделяют две невысокие насыпи окопов с проделанными в них бойницами да впереди окопов несколько рядов перепутанной проволоки. Посредине описываемой полосы как бы нейтральный промежуток, немедленно, однако, при попытке к наступлению одной из сторон превращаемый в поле смерти и страданий…

Но это лишь в относительно редких случаях боевых действий. В обыкновенное время пространство между проволокою – своею и чужою – пусто и безмолвно. Изредка щелкают пули, неизвестно кем и куда выпускаемые. Скучно, хотя бы какое-нибудь развлечение!..

И вдруг из немецкого окопа высовывается на штыке или палке белый платок или полотенце.

– Гляди-ка! – перешептываются между собой очередные наблюдатели. – Что-то он хочет нам сказать?! Поглядим, что будет дальше…

За одним белым флагом появляется другой, третий, затем из неприятельского окопа выскакивают отдельные смельчаки; они усиленно дымят своими папиросами, жестами подчеркивают, что вышли без оружия и приглашают наших приблизиться.

Офицер в своей землянке: настроение от долгого сидения в окопах вялое, воевать прискучило… Берет любопытство, а если тут же окажется уже тронутый пропагандой, то дело братания налаживается быстро.

– Стреляем друг в друга уже третий год, пора бы и прикончить.

На нейтральной полосе между окопами завязывается оригинальное знакомство.

Сблизившиеся люди пожимают друг другу руки, обмениваются непонятными словами, газетами, папиросами, а иногда и бутылкою спирта или другого напитка. С нашей стороны наиболее смелые, влекомые все тем же любопытством, заглядывают в чужие окопы и рассказывают потом чудеса о житье-бытье немецких солдат.

– Не то что у нас… – говорят они.

– Назад, прикажу стрелять… – с волнением кричит запыхавшийся офицер из окопа.

Будто ничего и не было. Только нарастает накипь раздражения против офицера, прервавшего занимательную встречу…