На фронтах третьей мировой войны. Война радаров

Испытания шли к концу. Все выполнялось с запасом. Характеристики защищенности от пассивных помех были заданы втрое выше, чем в старом комплексе. И прежние-то требования в «Алатау» раньше выполнялись с трудом, да и то только в специальном режиме «частого» запуска, при котором зона обнаружения комплекса сокращалась вдвое, и появлялось много других неприятностей. Так, при «частом» запуске, когда период повторения зондирующих импульсов передатчика оказывался короче, чем время до возвращения сигналов от дальних целей, они вдруг появлялись на экране на ложной дальности, ближе, много ближе к РЛС! Возникала неоднозначность измерения дальности. Как же можно было так работать в реальных боевых условиях! В итоге в этом режиме практически в войсках и не работали, и существовал этот режим только для испытаний. На испытаниях этот режим показывал результаты лучше, чем обычный режим, потому что за счет вдвое более короткого импульса помеха становилась вдвое меньше по мощности, так как собирался сигнал со вдвое меньшего импульсного объема. А за счет вдвое более короткого периода повторения помеха успевала измениться существенно меньше, так как на изменение взаимного положения диполей за счет их относительного перемешивания в этом случае отводилось вдвое меньше времени.

Так не хотелось и в новой разработке сохранять этот показной, фальшивый, мало пригодный для боевого использования режим! Благодаря свойствам амплитронов удалось сохранить режим короткого импульса без перехода к «частому» запуску, и даже ввести режим еще вдвое более короткого импульса. Такой «сверхкороткий» импульс тоже вводился ради подавления пассивной помехи, за счет этого и рассчитывали получить заданные требования. Плюс многочастотная работа, плюс высокая стабильность усилительной цепочки, плюс самонастройка автокомпенсаторов, плюс автоматическая регулировка уровня остатков от помех. Вот это и было режимом максимальной защиты от пассивных помех.

Наступил день первого испытания «Кургана» в пассивных помехах. Георгий надолго запомнил этот день. Как всегда при большом летном дне десятки машин тронулись от жилых площадок по бетонкам на испытательные площадки, площадки внешнетраекторных измерений, площадки с РЛС штурманского сопровождения самолетов-целей, площадки с испытуемой аппаратурой. На соседнем полигоне бортмеханики и пилоты готовили самолеты к вылету, заряжали автоматы выброса помех лентами с плотно упакованными иголками, пачки которых раскрывались в воздухе под вихрями, сопровождавшими летящие самолеты-постановщики пассивных помех, работали метеорологи, снимая данные о силе и направлении ветра по трассе полета, работали аэродромные службы обеспечения взлета и посадки, работали службы связи, соединявшие всю эту массу людей и механизмов в единую четко отлаженную машину. По громкой связи по всем объектам команда: «Протяжка, протяжка!» Все регистрирующие приборы, подключенные к сигналам СЕВ — службы единого времени — включаются, протягиваются ленты магнитофонов, ленты фотобумаги, рулоны простой бумаги для самописцев, ленты фото- и кинопленки для регистрирующих фото- и кинокамер. «Отбивка! Двойная отбивка!» — и на всех регистраторах появляются специфические отметки, позволяющие при обработке дополнительно связать между собой записи на регистрирующих носителях.

И вот, наконец, радар включен, дано подтверждение, самолеты в воздухе, работа началась. Вглядываясь в появившиеся на самом краю экрана отметки от самолетов, Георгий с удивлением увидел, что постановщиков помех, в отличие от испытаний, в которых он участвовал, идет два, а не один, как это бывало ранее. С интервалом за ними появилась прикрываемая цель. Самолеты шли сначала без помех. Потом, на заданном удалении, почти на краю экрана, за постановщиками начала расти широкая, яркая полоса. Это светилась дорожка отражений от помехи, которая все росла и росла, вытягиваясь за головой, которую составляли два ТУ-16, вываливающих в пространство десятки тысяч металлизированных иголок. Прикрываемый ТУ-16 приблизился к этой жирной гусенице и утонул в ней.