На главном направлении

25 января, на неделю раньше срока, войска фронта выполнили свою дальнейшую задачу — овладели рубежом Быдгощ, Познань и завершили Варшавско-Познанскую операцию. Продолжая успешное наступление, они 30–31 января вышли на Одер и захватили плацдарм на его западном берегу.

3 февраля завершилась Висло-Одерская стратегическая операция двух фронтов. Всего 21 день потребовался войскам 1-го Белорусского фронта, чтобы, прорвав оборону противника на Висле, продвинуться в глубину до 500 километров и выйти на Одер. Средний темп наступления составлял 25 километров в сутки, а в отдельные дни — 45 километров. Танковые и механизированные войска продвигались по 70 километров в сутки.

Все это превосходно! Высокие темпы наступления прежде всего сохраняли тысячи жизней наших воинов. Одерживать победу ценой малой крови — это первейшая заповедь для каждого военачальника. Кроме того, высокие темпы наступления обычно дают огромную экономию материальных средств, что легко доказать, если подсчитать, какой ценой доставался нам каждый километр завоеванной территории. Поспешно отходящий противник не успевает разрушать дороги, мосты, другие важные объекты, и это облегчает задачу восстановления, не снимает ее, конечно, а только облегчает, ибо почти все мосты стратегического значения противник успевал и в этом случае подорвать. Наконец высокие темпы наступления дают много трофеев, пусть даже частично приведенных в негодность.

А что может быть «плохого» в высоких темпах? На это отвечу с некоторой дозой условности: тылу становится все труднее обеспечивать далеко оторвавшиеся войска. Расход горючего неизмеримо возрастает, а подавать его можно только автотранспортом, так как первое время железные дороги бездействуют. А где взять столько наливных машин? И кроме того, дороги… Ведь зима, гололед, метели.

Наш фронт сэкономил около 30 тысяч тонн боеприпасов на вислинских плацдармах. Какое это имело значение? Допустим на минуту, что все эти боеприпасы были бы расстреляны, как это предусматривалось планом артиллерийской подготовки. Задачей тыла оставался бы тогда только вывоз с исходных позиций стреляных гильз. Не спорю, задача важная, но прямого отношения к успеху наступления в данный момент она не имела бы. Теперь речь шла о рациональном использовании сэкономленных боеприпасов, оставленных на плацдармах.

Конечно, это не сотни кучек снарядов, разбросанных летом 1944 года по белорусским лесам, пескам и болотам. Но на плацдармах грунт тоже песчаный, бездорожье было полное. Собрать и вывезти такую массу боеприпасов — дело нелегкое. Все же хорошо, что они были сэкономлены, хорошо, что они есть в наличии, и мы меньше будем требовать от нашей страны!

В конечном итоге высокие темпы наступления создают для оперативного тыла более благоприятные условия работы, хотя и требуют в кульминационные моменты исключительного напряжения.

Посмотрев на карту Польши и Восточной Германии, можно подумать, что наступательная операция от Вислы до Одера не встретит сколько-нибудь серьезных затруднений в смысле передвижения частей: сеть дорог здесь довольно густая, большая часть из них имеет твердое покрытие. Действительно, в полосе наступления проходили две сквозные фронтовые военно-автомобильные дороги, кроме того, каждая армия имела свою одну, реже две военно-автомобильные дороги (АВАД).

Как известно, зима в этих местах мягкая и больше похожа на русскую осень. Но в январе 1945 года разыгрались сильные метели, часто сменявшиеся моросящими дождями. Гололед покрыл все дороги, и проезд автомобильного транспорта становился крайне затруднительным. Бывали моменты, когда все замирало на дорогах.

Генерал Г. Т. Донец и его дорожники не растерялись. Они приготовились к капризам здешней зимы: заготовили большое количество песка и разбрасывали его по дорогам, польское население по призыву советского командования добровольно прислало людей и тысячи повозок с песком. Сотни километров придорожных щитов устанавливались буквально вслед за наступающими войсками, чтобы обеспечить автомобильному транспорту беспрепятственный проезд с боеприпасами и горючим. Не раз мне приходилось слышать от солдат и офицеров дорожной службы об их начальнике Донце слова искреннего восхищения. Это действительно прекрасный человек — простой, веселый, добрый, решительный, талантливый организатор, пользовавшийся всеобщим уважением. Как бы ни трудна была обстановка, Георгий Тихонович никогда не впадал в уныние, вероятно, еще и потому, что всегда верил в своих людей. По образованию он не был специалистом-дорожником, но полюбил и блестяще освоил эту работу, на которой оставался около 20 лет.