На главном направлении<br />(Повести и очерки)

— Она приходила ко мне, дышала холодом в лицо, леденила грудь, сжимала сердце, когтистая, но я оттолкнул ее, прогнал. Теперь буду жить. Через неделю переведусь в загородную Кремлевку, в Барвиху. Работать надо. Проект памятника «Освобождение Украины» буду строить в Киеве, над Днепром. Уже есть постановление. — Он зачитывает мне на украинском языке решение ЦК КПУ и Совмина УССР о памятнике-музее. — Перед «командировкой» сюда, в больницу, — продолжал Евгений Викторович, — я ездил в Киев. Показывал проект и макет всего ансамбля скульптур и других сооружений. Показывал в большом зале заседаний Совмина. Прожекторами с трех сторон освещал — утренним, дневным и вечерним «солнцем». Внушительно получилось, аплодировали!..

И вдруг спрашивает:

— Есть на свете вечный двигатель? Ты скажешь — нет. Вот и зря. Движение мысли вечно, как и движение вселенной. А в искусстве — Леонардо да Винчи! Ведь он двигает искусство и сегодня, и будет двигать еще века…

У Евгения Викторовича много задумок, много планов. Тоскует о начале строительства памятника «Победа» в Москве. Проект есть, вылеплены эскизы главных фигур…

Замыслов в голове на десять жизней. Как жаль, что природа, дарующая жизнь, вместе с тем и беспощадна к ней…

12 апреля 1974 года. 21 час.

Сообщение радио: скончался великий скульптор советской эпохи Евгений Викторович Вучетич.

16 апреля. 11 часов.

Краснознаменный зал ЦДСА.

Стою в почетном карауле. Огромный постамент. И он, Евгений Викторович, тоже кажется мне таким огромным, что Краснознаменный зал тесен. И вспомнилось мне небо Сталинграда 1942 года: солнце сморщилось, завернулось в обрывки неба и покатилось на восток.

* * *

Евгений Викторович Вучетич покорял всех, кто его знал, своей энергией, талантом, неповторимостью вклада в искусство монументальной пропаганды. Он был весь, как пламя, притягателен яркостью красок и света. И вот угас. Нет, не угас: говорят, свет ярких звезд, которые не существуют уже миллионы лет, доходит до нас и еще долго будет привлекать к себе внимание. Вучетич — негаснущая звезда на небосводе вечного искусства. Его работы — это его душа, а ее частицы разбросаны по всему свету.

ВОЛГОГРАД Очерк

1. По зову доброй памяти

Год 1978-й… Над Волгой голубеет сентябрьское небо. Над пойменными лугами и рощами слоится паутинка бабьего лета — вестник погожих дней. Раздольную гладь реки бороздит пассажирский дизель-электроход. Накатистые волны от него уже дробятся у лодочных причалов. Скоро покажется славный и близкий моему сердцу город.

Вот и сбавили обороты двигатели. Так и должно быть: прежде чем переступить порог гостеприимного дома, переведи дыхание.

В репродукторах зазвучала музыка. Во всю ширь и даль реки покатился мотив знакомой песни, красивой и раздольной, как сама Волга. А вот и красавец город, развернувший свои широкие плечи вдоль высокого правого берега почти на 80 километров.

Корпуса заводов на круче, частокол заводских труб, белокаменные многоэтажные здания, широкие улицы, скверы, парки, аллеи… И над всем этим возвышается, напоминая парящую птицу, величественная скульптура женщины. Платок, сорванный с ее головы ветром, призывный взмах руки, одухотворенное лицо и высоко поднятый меч прекрасно выражают замысел художника, передают настроение суровой военной поры, когда советские люди и многие народы Европы ждали освобождения от гитлеровского ига, Родина-мать зовет. Зовет своих верных сынов и дочерей к победе над захватчиками.

По мере приближения к причалам речного вокзала все нарастает и нарастает звучание оркестра. Его подхватывает хор: — Есть на Волге утес…

На палубе группа пассажиров. Между ними белокурый мальчик лет семи.

— Дедушка! Почему опять запели про утес? — спрашивает он. — Ведь тот красивый утес Степана Разина остался позади.

Дедушка — среднего роста, в белой безрукавке, на висках седина — подхватывает мальчика на руки.

— То история, а это наше время. Вот смотри.

Он принялся показывать мальчику наиболее приметные сооружения города и рассказывать о них так, будто каждый дом от первого до последнего кирпича возводился при нем.

— Дедушка, а скоро мы увидим твой дом?

— Скоро, скоро. Видишь избитые стены из красного кирпича? Это мельница, а за ней…

— Вижу, вижу! — обрадовался мальчик.

И только теперь пассажиры убедились в том, что, значит, правду говорили, будто среди них живая история обороны Сталинграда — Герой Советского Союза Яков Федотович Павлов. Вместе с семьями мы плывем с ним в Волгоград. Я знаю его с тех дней, когда он возглавлял оборону дома, названного его именем.

Спокойный, всегда осмотрительный, не любящий суеты Яков Федотович и на этот раз не спешил. Сойдя на берег, он предложил пройтись по набережной, полюбоваться Волгой, постоять перед причалами.

Вдоль причалов прокатывается крутая волна от трехпалубного лайнера «Федор Шаляпин», следовавшего за нашим теплоходом.