На горах Кавказа

И простер старец речь свою о крайней необходимости любви в деле спасения, и лилась речь его, как многоводная река, полная духовного разума. Но всего, за множеством слов, невозможно передать. Только ясно было видно, что без искренней любви к ближнему, все наше житие суетно и ничтожно.

Я спросил:

– Какое держите правило?

Старец отвечал:

– Живя в пустыне и сам для себя исполняя всякую службу и заботясь о всем потребном для жизни, не имею возможности исполнять определенное правило. Кроме того, действие внутренней Иисусовой молитвы, частовременно, по милосердию Божию, возбуждаясь в сердце моем, не допускает исполнять правило, я его не исполняю, производя действо Иисусовой молитвы. Оправдание своему таковому поступку нахожу в учении только что помянутого, святого отца – преподобного Филимона. Наставляя ученика своего на делание внутренней Иисусовой молитвы, он говорит: «аще днем или нощию ощутишь в себе наитие внутренней духовной молитвы, то правилу своему никакоже да не внемлеши. Это значило бы оставить высшее и низойти на низшее, или оставить беседовать с Господом лицом к лицу и выйти из дома и чрез стену простирать к Нему свою беседу. Каковая несообразность, конечно, всякому очевидна.

– А как же Антоний Великий становился на правило в положенные часы, честь воздавая молитве?

– И нужно было ему, как основателю и начальнику, показать всему монашескому роду чин и порядок этого жития. А иначе что выйдет, когда и новоначальный будет жить без правила. Думаю, что оно не нужно тому, кто достиг Иисусовой молитвы. О сем свидетельство нахожу в книге прежде помянутых отцов Игнатия и Каллиста. Они говорят, что чтение, поклоны, разные моления, молитвы нужны нам до того времени, пока не достигнем чистые молитвы. С получением же ее, все остается внизу, и молится человек единственно Иисусовою молитвою, не имея возможности заменить ее чем-нибудь другим во всякое время и при всяком занятии, днем и ночью, даже и во время сна душа его не престает от молитвы, но покоится в ней, как бы во свете лица Божия.

– Вот я, – продолжал старец, – знаю многих отшельников, имеющих ко мне о Господе братскую любовь, живущих здесь в горах между перевалами, куда не заходит и нога охотника, по причине далекости и чрезвычайной трудности пути, – они говорили мне, что всю их службу Божий день и ночь составляют только сии три пребожественнейшие глагола: «Господи Иисусе Христе»… Пример этому показывает в жизни священномученика Игнатия Богоносца, епископа Антиохийского, у коего в сердце, как пишется в его житии, по растерзании его зверями, мучители нашли написанными золотом два слова: «Иисус Христос». Нося в сердце имя Божие, он назван от дела самою вещью Богоносцем. Потому же и все преподобные отцы, угодники Божии, в монастырях и пустынях просиявшие святостию жития своего, как звезды на тверди небесной, называются Богоносцами, что в сердце своем носили имя Божие, – Иисуса Христа и в нем еще при жизни сей на земле были причастниками, хотя, конечно, предначинательно, будущего блаженства.

– В каком положении совершаете молитву?

– Конечно, необходимо стоять на ногах пред величеством славы Божией, которой всякая тварь должна воздавать благоговение, честь, славу и поклонение. Но как служение Господу Иисусу Христу внутреннею молитвою, по слову апостола: непрестанно молитеся (1 Фес.5,17), понимается действом непрестающим, что и производится благодатию Святого Духа, при тщательном самого человека старании, то, конечно, нет возможности всегда стоят на ногах. Да и кроме того, не дозволяет мне сего крайняя слабость моих ног и частовременная боль головы, то я совершаю свои молитвы ко Господу, моления и благодарения большею частью сидя на одре, или даже лежа, или просто прохаживаясь в уединенных и скрытых местах, на подобие святого мученика Иустина, – в каковом положении явился ему святолепный старец и научил его таинству Святой Троицы и преподал ему истинное учение о едином истинном Бог, как о всем этом пишется подробно в его житии (cм. Четьи Минеи, 1-го июня).

Еще я спросил:

– Что нужно монаху прежде всего, чтобы получит милость Божию?

Старец:

– Если монах действительно не увидит себя хуже всякой твари, то не получит ничего. Он должен всегда молится так: Господи, даруй мне зреть грехи мои и все мое греховное растление, якоже есмь; Господи, даруй мне печаль и болезнь сердечную о грехах своих многих, как песок морской. Духа Твоего Святого не отыми от мене; воздаждь ми радость спасения Твоего: сердце чисто созижди во мне, отврати лице Твое от грех моих и вся беззакония моя очисти (Пс.50,1-21).

– Знай, – сказал старец, – когда Святый Дух восхощет вселиться в человека, то прежде всего возбудит в нем именно эти чувства. Человек узнает от Духа Божия свою совершенную нищету и убожество духовное; исчезнет в бездне самоосуждения, как капля в море: смирится не на словах только, а в чувстве сердца своего – истинно и действительно. Он будет радоватся при мысли, что мучения его в будущем веке будут легче тех, что приготовлены сатане.