На горах (Книга 2, часть 3)

- Не могу, - сказал Егор Сергеич. - То дело святейшее изо всех дел. Не всякому доступно оно. Это высочайшая изо всех тайн, но мало доступная даже для праведнейшего из праведных... Когда говорю новыми языки, все понимаю и в словах своих чувствую величайший божественный смысл. Но лишь кончится пророчество - ничего не понимаю и не помню ничего.

Другие после скажут, что говорил я на соборе, но ни они, ни сам я не понимаем смысла небесных слов. Теми словами, тем языком говорили небесные силы, а на земле это тайна, открываемая только немногим избранным... И в старом писании сказано: "Глаголяй языки не человеком глаголет, но богу: никто же бо слышит, духом же глаголет тайны... глаголяй языки себе зиждет... Хочу же всех вас глаголати языки" (Коринф, XIV, 2-5. ).

- Иногда это и у нас бывает, - после продолжительного молчанья сказал Николай Александрыч. - Неподалеку отсюда есть монастырь, Княж-Хабаров называется; живет в нем чернец Софронушка. Юродивый он, разумного слова никто от него не слыхал. Иногда бывает он у нас на соборах и, придя в восторг, бог его знает какие слова говорит.

- Это и есть новые языки, - сказал Денисов. Всего чаще юродивым они и открываются. По разным местам замечал я это, не раз замечал и за Кавказом.

- Что ж? И Максим Комар также юродствует? - спросил Николай Александрыч.

- Бывает, - несколько подумавши, ответил Егор Сергеич. - Но, кажется мне, иногда он прикидывается юродивым. "Новые языки, - сказал он мне однажды, нужны для привлечения в праведную веру неверных. Они увидят и услышат, и будет это для них знамением, если же на соборе никого нет из неверных, а одни только верные, тогда не нужны и напрасны новые языки, тогда надо только радеть и пророчествовать".

- Ты вчера изнемог, Егорушка, и не мог всего договорить, - сказал Николай Александрыч. - Скажи теперь, что говорил ты про иерусалимского старца, в самом ли деле так было, как ты рассказывал, или это вроде сказаний про Данила Филиппыча да Ивана Тимофеича? Были ли сказанному тобой послухи (Послух свидетель слышанного. ) и очевидцы, и что они за люди, и можно ли на слово веригь им?

- Что в нюне сорокового года на Арарате два раза были землетрясения, об этом из тогдашних газет и из книг известно, - сказал Егор Сергеич. - Что во время землетрясения тамошние люди молились, взирая на гору, об этом также все из закавказских божьих людей, от мала до велика, в один голос говорят. Все также в один голос говорят, что, как только кончилось трясение земли, явился старец. Все говорят, что неоткуда было ему прийти, как с Арарата... Со всех других сторон нет ни пути, ни дороги - везде места непроходимые. Сам бывал я в тех местах, сам видел, что нельзя было старцу прийти иначе, как с горы.

- А долго ль жил он у араратских? - спросил Николай Александрыч.

- Тут вышло что-то странное, - отвечал Денисов. Все это было так еще недавно, и много людей, видевших его и говоривших с ним, еще живы; рассказы их противоречивы. Понять нельзя... Кто говорит, что пробыл он с людьми божьими только шесть дней, кто уверяет, что жил он с ними три года; а есть и такие, что уверяют, будто старец жил с ними целых двенадцать лет, отлучаясь куда-то по временам.

- В самом деле, странно, - молвил Николай Александрыч. - За кого ж его признают там? - спросил он.