На горе Арарат растет красный виноград

На горе Арарат растет красный виноград

- Нас так учили «р» грассировать, когда меня в кружок французского водили – «На горре Арраррат ррастет кррасный виногррад», - Юлька с хрустом догрызла вафельный стаканчик от мороженого и облизала пальцы.

- И как, выучила французский? – лениво спросил Антон, метким баскетбольным броском закинув смятую обертку в урну.

- Смеешься? Мне шесть лет было. До пяти могу посчитать. Ну и это… же не манж... па сис жур. А вот про Арарат помню. Кстати, наверно, это единственное, что я знаю про Армению.

- Вообще-то Арарат в Турции, - Антон хотел поинтересоваться, в каком возрасте она обошла стороной географию, но сдержался – только скандалов сейчас не хватало, когда они уже шестой час сидят в аэропорту, а рейс на Ереван все откладывается и откладывается.

- Дааа? – поразилась Юлька и ткнула ему под нос рекламный буклет. – А это у них разве не Арарат на гербе?

- Он самый. Но все равно в Турции. А был в Армении когда-то.

- Какая драма, - фыркнула Юлька. – Память об утраченном рае.

Антон скрипнул зубами. Идея познакомить свою… кого – невесту, подругу? Да неважно, в общем, идея познакомить Юльку с ереванской родней с каждой минутой казалась ему все более сомнительной. И ведь она не против была, хотя и поворчала, что предпочла бы поехать в отпуск куда-нибудь на теплое море. И вот теперь сидит и методично выносит ему мозг – такими вот подколочками с улыбочками.

- В тебе, Плотников Антон Иваныч, армянского – лопатой копать, и не накопаешь. Типичный русак, откуда у тебя армянская родня взялась?

- Я же тебе рассказывал.

- А я не помню, - Юлька смахнула вафельные крошки с его подбородка.

- Прабабушка моя – чистокровная армянка. Ее отец был врачом, они жили в деревне недалеко от Вана, в Турции. В пятнадцатом году, ровно сто лет назад, когда началась резня, отец погиб, а ее с матерью спрятала соседка-турчанка, хотя саму могли за это убить. Как-то им удалось пробраться в Ван. Там армяне месяц защищали свою часть города, пока не подошла русская армия. Это ведь во время Первой мировой было. Ну а потом русские ушли и всех армян, кто мог идти, забрали с собой. Моей прапра помог русский солдат, она, говорят, очень красивая была. Ну и…

- Ну и ясно – любовь-морковь, маленькие бастарды-полукровки…

- Ты язык-то попридержи, - Антон отвернулся и заметил, как поморщился сидящий неподалеку жгучий брюнет, типичный южанин с носом-каплей.

- Ах-ах, какие нежности. Пойду-ка я лучше прогуляюсь, - Юлька вскочила, забросила на плечо сумку и пошла в сторону ближайшего магазина, демонстративно вколачивая в пол каблуки.

Антон откинулся на спинку жесткого неудобного сидения и закрыл глаза. Иногда Юлька могла быть настоящей тупой стервой. Интересно, если он думает о ней так уже сейчас, когда они вместе всего год, значит ли это, что перспектив у них ноль без палочки? Или это нормальная фаза отношений? Хотя вряд ли его троюродный брат Тигран (вот уж правда, близкая родня!) называет так, пусть даже про себя, свою Кнарик, он с нее пылинки сдувает, вот уже пять лет. А ведь так все волшебно начиналось. Впрочем, все всегда у всех начинается волшебно, а вот заканчивается…

Они познакомились в прошлом году, как раз в апреле, когда Антон возвращался из Еревана. Юлька прилетела из Греции, их чемоданы где-то зависли, и они разговорились у окошка «Lost & Found». Выглядела она потрясающе – роскошная длинноногая блондинка с прозрачно-зелеными глазами и золотистым загаром, и мужской организм в самом расцвете сил не мог не сделать стойку. Правда, потом оказалось, что характер у Юльки вовсе не ангельский, а «красивая, но умная» - точно не про нее, и все же пока еще Антон думал о ней «прелесть какая дурочка». Впрочем, прелесть потихоньку уже начала сдуваться, и он много надежд возлагал на эту поездку. Наверно, наивно, но ему почему-то казалось, что волшебный розовый Ереван непременно их сблизит. А еще ему хотелось отвезти Юльку в свой любимый Эчмиадзин – древний Вагаршапат с его великолепным монастырем и кафедральным собором IV века. И на озеро Севан, и в крепость Гарни – да много куда.

Но, судя по всему, она просто будет стоически терпеть, не особо стараясь скрыть, насколько велика ее жертва. И язвить – по поводу и без повода. Это ведь не модный курорт. И даже не главная торговая улица какой-нибудь евро-столицы. И он будет чувствовать себя малышом, который показал взрослым свои карманные сокровища, а над ним посмеялись. Тигран, тетя Нуна, дядя Самвел и все остальные будут смотреть на этот цирк и так же молча удивляться. Но это при условии, что Юлька не будет пытаться его укусить при них. А то ведь языкатая сестричка Тиграна Ануш особой деликатностью не страдает, так ответит, что уши в трубочку свернутся.