На горящем самолете

Механик Тося придирчиво осмотрела самолет. Покачала головой и как-то чересчур уж сердито сказала:

– Хорошо, что долетели. Смотрите, что делается...

И она показала им десятки мелких пробоин по всей машине. Вид при этом у нее был такой, будто это они сами изрешетили самолет. Тося тоже волновалась.

Спустя час гитлеровцы выслали парламентеров...

Через несколько дней перед началом полетов к Руфе подошла парторг полка Мария Рунт и сказала:

– Приехал представитель политотдела дивизии для вручения партийных билетов.

Кроме Руфы партийные билеты получили в этот день еще три девушки. Представитель политотдела поздравил Руфу:

– Товарищ Гашева, мне очень приятно вручить партийный билет вам, отличному штурману не только полка, но и всей дивизии. Желаю вам дальнейших успехов!

Вечером из дивизии прилетел ПО-2 и привез боевую задачу. К Руфиному удивлению, из самолета вышел Михаил. Отдав пакет Бершанской, он подошел к Руфе.

– Я только на пять минут. Летал за боевой задачей и для вас тоже прихватил. Наш аэродром отсюда ведь недалеко – в десяти километрах. Так что по пути...

Он всегда находил какой-нибудь повод, чтобы слетать в женский полк и хоть на минуту увидеть Руфу. И всегда оказывалось, что ему «по пути».

Руфа достала небольшую красную книжечку, которую она спрятала в карман гимнастерки, и протянула Михаилу.

– Вот, сегодня получила.

Он заулыбался.

– Очень рад за тебя. Прими от меня самые искренние поздравления...

Порывшись в кармане, он что-то вынул и вложил в Руфин партбилет.

– Что это? – спросила Руфа и покраснела, догадавшись, что это фотография. – Посмотреть можно?

– Пока лучше смотри на меня. Я скоро улечу...

Руфа рассмеялась. А Михаил тем временем достал свой партбилет и раскрыл его: там лежала фотография Руфы.

– Откуда же это? Я ведь не дарила.

– Это неважно. Рано или поздно...

– Что рано или поздно?

– Но ведь ты никому не дарила? – сказал Михаил не то вопросительно, не то утвердительно.

– Ладно, считай, что это я тебе дала фотографию.

– Ну, вот и прекрасно. Именно этого я и ждал.

Потом он вдруг стал серьезным.

– Вчера залетал в свою деревню. Недавно ее освободили...

Руфа знала, что его старики жили где-то под Оршей. Михаил говорил ей об этом.

– Ну, как родные? Живы?

– Живы отец, мать, сестра... Все там, конечно, разорено. Плохо им было... Один брат партизанил. А вот второго... второго немцы расстреляли. За связь с партизанами...

Они помолчали. Потом Михаил тихо сказал:

– Мне пора.

– Счастливого пути!

– Тебе удачных полетов!

Он быстро зашагал к самолету.

Этой ночью во время полетов Руфа все время чувствовала, что в левом кармане гимнастерки лежит она, красная книжечка, билет члена Коммунистической партии. Время от времени Руфа, как бы проверяя, на месте ли партбилет, притрагивалась к груди и сквозь ткань комбинезона и гимнастерки прощупывала его плотную обложку.

– Леля, давай постараемся чем-нибудь отметить этот день...

– Все, что от меня зависит, пожалуйста!

В воздухе и на земле Руфа берегла каждую минуту, экономила каждый километр пути. Полет за полетом, на цель и обратно... Один, два, пять, семь... За ночь они с Лелей сделали восемь боевых вылетов, на два вылета обогнав остальные экипажи. Результаты были отличные. Им удалось разбомбить склад боеприпасов. Восьмой раз самолет взлетал уже утром, в предрассветной мгле. Вернулись девушки последними, когда все летчики уже разрулили свои машины по стоянкам.

– Ну, довольна? – спросила Леля.

– Еще бы!

Руфа усталым движением стянула с головы шлем.

Из-за деревьев вставало солнце нового дня.

И вот уже освобождена Белоруссия. Стремительно продвигаясь вперед, войска 2-го Белорусского фронта вступили на польскую землю.

Был август. Полк стоял в бывшем помещичьем имении. Девушки летали бомбить врага за рекой Нарев, в районе польских городов Ломжа, Остроленка, Вышкув.

В эти дни погибли летчица Таня Макарова и штурман Бера Белик. Их самолет был сбит немецким ночным истребителем. Горящий ПО-2 упал возле передовой. Этот экипаж считался одним из лучших в полку. Девушки летали вместе с первого дня, почти три года.

После этого случая в полку появились, наконец, парашюты. До сих пор летали без парашютов: вместо них брали дополнительный груз бомб...

Как-то днем были проведены тренировочные прыжки с парашютом для тех, кто никогда не прыгал. Руфа прыгнула дважды. Все прошло отлично, и ей даже понравилось.

Вообще к парашютам относились недостаточно серьезно. И тогда уже, когда их ввели в обязательном порядке, девушки часто ворчали: «И так еле ноги волочишь после полетов, а тут еще парашюты тащить...»

Действительно, сделав за ночь по нескольку вылетов, девушки просто падали от усталости.

Но все же парашюты пригодились. И в первую очередь Руфа испытала это на себе...

...В ту декабрьскую ночь Леля и Руфа, уже сделав два вылета, поднялись в воздух в третий раз. Для Руфы это был восемьсот тринадцатый боевой вылет. Железнодорожная станция Насельск, которую они бомбили, находилась севернее Варшавы.

Прицелившись, Руфа сбросила бомбы. Самолет обстреляли. Развернувшись, Леля взяла курс домой.

– Обстрел прекратился, – сказала Руфа.