На готовенькое, или бунт марионеток

В приемной, куда, после профилактического лечения в клинике Агерьяна, привел Юрия неунывающий Василий, ничего фантастического не оказалось. Обычные компьютерные системы для канцелярий, видеофоны, могучие исполинские столы, заваленные тематическими отчетами, графиками, множеством бумаг со всевозможными печатями. Биосинтетические роботы-секретарши с фигурами чемпионок по художественной гимнастике и физиономиями кинозвезд. Гудение кондиционеров и пишущих машинок. Словом, обычная бюрократическая кухня - дыроколы, протоколы... На Юрия повеяло давно знакомым, земным, обыденным и он со вздохом облегчения плюхнулся в роскошное кресло для посетителей. "Кажется, на этот раз особых чудес не предвидится..." Ожидание длилось недолго. Через две минуты высокие, отделанные золоченым пластиком, двери бесшумно раздвинулись и Юрия пригласили в кабинет Сушакова А. Р.- заместителя директора по организационным вопросам. Сушаков Аполлон Романович - среднего роста, русоволосый, очень элегантный мужчина средних лет, склонный к полноте и потреблению в усиленных дозах всех радостей земных - оказался обворожительным собеседником, с первых же минут знакомства располагал к себе и ничуть (по крайней мере внешне) не напоминал широко распространенную в земных условиях разновидность бюрократа так называемой старой классической формации. - Рад! Искренне, искренне рад за вас, Юрий Алексеевич! Располагайтесь в креслице поудобнее. Сейчас сообразим чего-нибудь вкусненького. Чайку, кофейку? Что предпочитаете? Да, коньячок, конфетки, да вы не стесняйтесь. Знаете, в наш медвежий угол так редко заглядывают достойные люди. И так. знаете, тоскливо одному среди всего этого кибернетического великолепия. Сами извольте убедиться, на мне вся текучка, все бумаготворчество, все хозяйственные вопросы - и все один, один. Последний из могикан бюрократии. Один остался, на всю планету один. Я умру и они дела вести разучатся. Да, разучатся, не спорьте, Юрий Алексеевич, не спорьте, разучатся, ибо и сейчас уже не умеют. Искусство делопроизводства уходит в прошлое. Вся эта электроника и кибернетика до добра нас не доведет, вы мне поверьте, я пожил на свете, я знаю... Вкусил от радостей и забот мирских. -- Что это вы, Аполлон Романович, себя старите? Вы же моложе меня выглядите, а энергии у вас, я чувствую, на десятерых хватит,- вежливо вставил реплику Юрий. - Это все видимость, Юрий Алексеевич, одна видимость...- горестно вздохнул Аполлон Романович, опрокидывая рюмочку с коньяком,- мне уже давно за шестьдесят, а что молодой с виду, так это все Агерьян химичит. Три раза в этот год курс омоложения в его клинике проходил. А на душе... что там кошки, тигры, тигры скребут. Впрочем, что мы все обо мне. Мое дело стариковское, а ваше молодое. Расскажите о себе, кто вы, с чем к нам пожаловали? Как там на Земле теперь? О, давно, давно в родных краях не был... И не знаю теперь, удастся ли когда-нибудь там побывать, навестить могилы предков... Задушевная беседа в кабинете Сушакова затянулась. Юрий вынужден был подробнейшим образом изложить свою биографию, рассказать о детстве, отрочестве, юности, о своей работе и о друзьях, оставшихся на Земле, о своих планах, о тем, чем он собирается заниматься здесь, на Адрии, понадобятся ли ему помощники. Вопросы и ответы чередовались с тостами за здоровье гостя и за здоровье хозяина. По кабинету время от времени, точно райские виденья, порхали биокибернетические секретарши, вкатывая и выкатывая тележки со всякой снедью и напитками. Балыки, икра черная, филе барашка, жаркое из рябчика, еще какие-то печености и копчености. Различные вина, коньяки, пять или шесть сортов шампанского, ликеры.." Что и говорить, старик Сушаков разбирался в кулинарии. От непривычного изобилия деликатесов и разнообразия напитков Юрия немножко укачало. В голове шумело, кружилось, а в затуманенном сознании порою мелькала мысль: "где это я? Зачем я здесь? Что от меня нужно этому толстому разговорчивому человеку?" В оправдание Юрия, надо отметить, что все его попытки хоть как-то умалить или принизить гостеприимство хозяина кабинета были обречены на провал. - Что значит не могу в рабочее время? Я всю жизнь работаю. Ни минуты свободной. Обижаешь, старина, обижаешь. Нет, так не пойдет. До дна. А теперь закусывай! Нет, нет! Грибочки потом! Помидорчиком, помидорчиком заедай... Ох, молодежь! Что вы будете делать без старика Аполлона?.. И все же в конце этого хорошо организованного банкета на двоих Юрий выбрал минуту и сумел задать интересующий его вопрос: - Аполлон Романович, а вот скажите, только честно и откровенно, мы ведь с вами свои люди, родные души, только честно и откровенно, как вы понимаете, что у вас тут на Адрии происходит? Что означают все эти метаморфозы? С чем они связаны? - Честно и откровенно? - Аполлон Романович вдруг поперхнулся, закашлялся, побледнел. И Юрий решил было, что коньяк угодил Сушакову не в то горло, однако хозяин кабинета быстро оправился и абсолютно трезвым голосом повторил: - Честно и откровенно... Если честно, то вы, родной мой, угодили в очень неприятную историю. И какому это олуху на Земле понадобилось отправлять вас в командировку на Адрию... Нет, отсюда назад уже не выбраться... Мы жертвы глобального эксперимента... Да, жертвы...- тупо повторил Аполлон в, ухватив собиравшую со столика пустые бутылки биокибернетическую красотку-секретаршу за руку, притянул к себе. Дальнейшая сцена с визгом и жгучими поцелуями показалась Юрию настолько вульгарной и фальшивой, что он, избегая взгляда Сушакова, поспешно поднялся из-за столика, опрокинул кресло и, пошатываясь, направился к выходу из кабинета. Уже в дверях он кивнул Аполлону и, пробормотав: - Очень приятно было познакомиться... Счастливо провести время, Аполлон Романович...- добрел к выходу из приемной. Кажется, одна из кибер-секретарш поддержала его под руку и помогла добраться до номера в гостинице,