На грани

Иду в душ, моюсь в почти обжигающей воде. Ванная комната вся в густом пару. Но это мерзкое чувство собственной ничтожности, в которое он меня окунул, как неразумного котенка носом в дерьмо, не уходит. Наоборот, растет во мне, обживается на новом месте, расползается как клубок змей, проникая в каждую клетку моего сознания. Черт! Как же я его ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Бью ладонью по стене с такой силой, что один из квадратиков кафельной плитки лопается. Только тогда оседаю на дно ванной и позволяю рыданиям вырваться наружу. Не знаю, сколько я так просидела, но вышла я из душа полностью опустошенной. Слез уже не было, только неприятный горький осадок в душе. Завернулась в большой махровый халат. Достала из холодильника бутылку недопитого бренди. Плеснув в бокал, выпила залпом. Налила еще. Села на подоконник, поставив окно на режим проветривания. Закурила. Свет я так и не включала. Мягкий свет уличных фонарей освещал парковку и вход в подъезд. И тут взгляд цепляется за машину. Его машину. Он так и не уехал. Курит, присев на капот, и смотрит на дом. Какого лешего? Что еще ему от меня нужно!? Спрыгиваю с подоконника. Мечусь по дому в поисках телефона. Нахожу его в брошенной на пол сумочке. Оказывается, Лавров набирал мой номер. И даже смс от него приходили. Не читаю. Пишу ему сама: «Какого черта ты торчишь возле моего подъезда?» Ответ приходит быстро: «Ты в порядке?» Прям чертовски заботливый мудак. Сначала тр*хнул, обозвал шл*хой, а теперь забота у него проснулась, или совесть… козел безрогий…. Я еще несколько минут подряд на всю квартиру одариваю этого представителя мужского пола самыми яркими и заковыристыми эпитетами, какие только могу вспомнить и придумать. Когда мой словарный запас, наконец, иссякает, пишу ему ответ: «Лавров я сплю уже, отвали». Отбрасываю телефон в сторону. Допиваю бренди, который остался в бокале. И тут, некстати, просыпается мое женское любопытство. И да, видимо поговорка о том, что любопытство сгубило кошку, это про меня. Потому что стоило мне прочитать его сообщения, я реально почти поверила в то, что Денис умеет о ком-то переживать и даже заботится. Ой, чувствую, аукнется мне еще все и не раз. Тем не менее, уже лежа в кровати, я решаю написать ему сообщение: «Спасибо, что защитил от того придурка и подвез до дома. Спокойной ночи!».

«А где «спасибо» за секс?»

«Благодарить за секс должен ты»

«Если бы ты сделала минет, то я бы отблагодарил… диким, горячим сексом.» – И смайлик еще гаденький воткнул.

«Лавров, ты мудак. И даже хорошие поступки это не изменят»

«Всегда рад стараться. Спи уже».

Откладываю телефон в сторону и почему-то улыбаюсь. Наверное, я не протрезвела еще до конца, раз переписка с этим придурком меня веселит. А секс и, правда, был хорош.… С этой странной мыслью я заснула.

Отъезжаю от дома Ксении. Рука снова тянется к пачке с сигаретами. Блин, закончились. Сворачиваю к соседнему дому, в котором есть магазин. Покупаю сигареты и ловлю себя на том, что переживаю за эту идиотку. Какой-то слишком притихшей и подавленной она выглядела, когда выходила из машины. Сажусь в машину и выезжаю с парковки. Какого хрена меня вообще заботит ее душевное состояние?! Закуриваю. Но все-таки не могу избавиться от этой засевшей в моей голове мысли. Пишу этой безбашенной сообщение. Она не отвечает. Пишу снова. Тишина. Проехав уже пару кварталов, набираю ее номер. Не берет трубку, бл*ть. Разворачиваю машину через сплошную, матерясь. Еду обратно. Только подъехав к уже знакомой многоэтажке, понимаю, что номер квартиры Ксении я не знаю. Твою ж за ногу! Выхожу из машины, снова закуриваю, нервно кручу в руках телефон. И тут наконец, от нее приходит сообщение. Да неужели соизволила?

Какого черта я торчу возле ее подъезда? Да она совсем охр*нела! Раз хамит, значит все с этой дебилкой нормально. Сажусь снова в машину и еду домой. К черту эту дуру! Нахрена, вообще, я ей написал. Ой, дурак. И с чего это вдруг во мне проснулся альтруист? Ну и случилось бы даже с ней что-то. Меня это не касается, абсолютно! Бл*ть.

Приехал домой. В холодильнике, кроме куска сыра и яиц, ни хр*на нет. Жрать хочу, как некормленый неделю уличный пес. Под бокал вискаря жарю яичницу с луком и тертым сыром. Пахнет вроде сносно, жрать можно. Набираю Татьяне сообщение. Сначала хотел позвонить, но подумал, что уже поздно и могу помимо жены разбудить тещу.

«Возвращайся домой»

«Нет»

«Таня, чтобы завтра ты была дома»

«Я остаюсь у родителей»

«Хватит страдать херней, я соскучился»

«По глаженым рубашкам ты соскучился»

М-да, Таня, оказывается, знает меня лучше, чем я думал.

«Я завтра с утра за тобой приеду, собери сумку. Это не обсуждается»

Ответом мне была тишина. Ну что ж, молчание – знак согласия. Принимаю душ. Съедаю свой сомнительный кулинарный шедевр и падаю в кровать, попутно спихнув с нее вчерашнюю грязную рубашку.

Время на часах – шесть утра, а я уже гнал машину по загородной трассе в сторону небольшого поселка, в котором жили Танины родители.