На грани анархии

— Он держал меня в своем охотничьем домике на севере. В Национальном лесу Манисти.

Ноа вздрогнул. Пошатываясь, он подошел к раковине на противоположной стороне острова. Он едва дошел. Ноа наклонился над раковиной, его вырвало.

Он оставался там, держась рукой за фарфор, тяжело дыша, его лицо покрылось испариной и побледнело.

— Каждый раз, когда он уезжал туда... каждые выходные... все это время, он... что он делал с тобой...

Ноа включил кран. Он набрал пригоршню воды — свежей, чистой, проточной воды — и плеснул ее себе на лицо. Взял полотенце и вытер рот.

Закрыл глаза.

— Ребенок. Она от... Она...

Он не мог заставить себя произнести эти слова вслух. Это сделала Ханна.

— Шарлотта не принадлежит Пайку. Она не его. Ее зачатие не имеет значения. Она невинна.

Ноа открыл глаза, моргнул и кивнул. Он выглядел так, словно находился на грани отчаяния.

— Хорошо, — прошептал он, больше для себя, чем для нее. — Хорошо, хорошо.

Он выпрямился, все еще дрожа.

— Он мне никогда не нравился. Никогда. В нем всегда чувствовалось что-то... неправильное. Как будто он презирал тебя, даже когда тебе улыбался. Но я никогда не думал... мы никогда не подозревали его. Никто не подозревал. Он был здесь, все это время. Я разговаривал с ним. Я обедал с ним в доме Розамонд...

Ноа скривился, пораженный.

— О, черт. Он разговаривал с Майло. Он наблюдал за ним. Мне это никогда не нравилось. Я никогда...

Он оттолкнулся от раковины. Ноа расхаживал по просторной кухне, сжав руки в кулаки и прижав их к вискам. Он выглядел так, словно пребывал в шоке.

У Призрака на спине поднялась шерсть. Он тихо зарычал. Возможно, ему не нравились беспокойные метания Ноа. А может, он почувствовал, о ком они говорят.

Ханна зарылась рукой в его шерсть и погладила по макушке. Это успокоило их обоих.

Пораженный Ноа встретился с ней взглядом.

— Как я мог не понять? Все это время. Он жил прямо здесь, у меня под носом. Я должен был догадаться!

В ней проснулось сочувствие. Ее муж страдал. Ханна видела, как это отразилось в каждой поре и линии его лица.

— Ты не знал. Ты не несешь ответственности за то, чего ты не знал.

— Я должен был что-то сделать! — Ноа закричал, мучаясь.

— Он прекрасно разбирался в том, что делал, — тихо сказала Ханна. — Я поверила ему, когда он остановился той ночью и пообещал помочь мне. Я села прямо в его грузовик. Он оказался хамелеоном. Оборотнем.

— Он психопат, — прошипел Ноа.

— Он был психопатом. Теперь он мертв.

Это заставило Ноа задуматься.

— Как?

— Я убила его. Я и Призрак вместе. — Она колебалась. — Лиам сказал Рейносо, что это сделал он.

Ноа застыл на месте. Кровь отхлынула от его лица. На мгновение его дыхание стало беззвучным. Она видела, как в его голове вращались шестеренки, кусочки становились на место. Один за другим.

— Розамонд, — проговорил он. — Джулиан.

— А что с ними?

— Она никогда не поверит в это. Не о ее драгоценном сыне.

Ханна напряглась.

— Мне все равно, во что она верит.

Он покачал головой.

— Твой друг-солдат поступил умно. Я не хочу, чтобы она обвиняла тебя в этом. У Джулиана вспыльчивый характер. Ты помнишь, какой он. Розамонд... она плохо воспримет эту новость. Будет лучше, если это будешь не ты.

— Но это сделала я.

— Я знаю это. Ты это знаешь. Это все, что имеет значение. Просто... доверься мне, хорошо?

Она уставилась на него.

— О чем ты мне не говоришь?

Ноа обошел остров и подошел к ней.

Призрак ощетинился. Он встал между ней и Ноа.

Ноа остановился в двух шагах от нее.

— Не волнуйся. Я буду оберегать тебя, Ханна. Я не дам тебя в обиду.

Ханна не спросила, почему ей нужна защита от Синклеров. Холодный озноб пробежал по ее шее. Что-то — какой-то глубинный первобытный инстинкт — ее предостерег.

Убийство Гэвина Пайка могло положить конец одному кошмару, но лишь положить начало новому.

Глава 33

Джулиан

День двадцать восьмой

Джулиан был уверен, что ослышался. В гостиной Ноа вдруг стало душно. Низкое жужжание заполнило его уши.

— Что ты только что сказал?

Давно пропавшая жена Ноа сидела в мягком кресле из белой кожи в гостиной в «Винтер Хейвене». Ноа стоял по одну сторону от нее, взволнованный и напряженный. По другую сторону расположились высокий, настороженный незнакомец, представившийся Лиамом Коулманом, и огромный белый пес. Жена Ноа держала на руках младенца.

Джулиан стоял лицом к ним, Перес и Рейносо — по бокам от него, со старомодными тетрадями и карандашами в руках. Майло отослали в его комнату. Сейчас они допрашивали Ханну Шеридан и мужчину, которого она вчера привезла с собой в Фолл-Крик.

— Может, тебе не стоит здесь находиться, — сказал Ноа, когда только приехали Рейносо и Перес. — На лицо конфликт интересов.

— Черта с два, — ответил Джулиан. — У меня такое же право быть здесь, как и у тебя! Может, мне лучше позвать суперинтенданта?

После этого Ноа не стал спорить.

Само присутствие Ханны шокировало Джулиана. Каждое ее слово приводило его в шок еще больше. Рассказ о том, как ее похитили на обочине дороги и держали в подвале на севере целых пять лет. Что ей пришлось пережить. Как ей удалось сбежать.

И кто это был, кто сделал это с ней.