На грани безумия (ЛП)

Я навострил уши. Мы должны были встретиться с Джимом через час в отеле «Хаятт», который находился прямо через дорогу, а не в «Мариотт». Я подумал, что если что-то пойдет не так, то я хотя бы знаю, что эти два отеля соединены надземной галереей. Сканируя зону парковки и не видя никаких признаков ни того, ни другого, я оглянулся назад на моего подвыпившего друга.

— Это Мел Гибсон! — вдруг закричал пьяница, и мои плечи расслабились.

Я посмотрел туда, куда он указывал, и, хотя парень смутно напоминал Гибсона, это определенно был не он. Пьяный мужик продолжал что-то вопить про «Храброе сердце», но шоу уже утратило для меня свою привлекательность. Я плюнул на представление и поднялся по многочисленным ступенькам ко входу в отель «Хаятт», а затем по эскалатору в вестибюль и в бар. На экране транслировали футбольный матч, поэтому я решил, что это место ничуть не хуже любого другого, где меня мог найти Джим, когда появится.

В «Хаятт» был хороший бармен, а мне нравится, когда бармен хороший, хотя я и не пил часто. Это был темнокожий, лысый парень, весивший не больше пятидесяти килограммов. У него было что-то вроде карибского акцента, но я не смог точно определить откуда он. Налив на два пальца какого-то приличного скотча, бармен позволил мне просто посидеть там и посмотреть игру за одним из высоких, круглых столов. Я уделил игре достаточно внимания, чтобы выяснить, кто играет, и кто вероятнее всего победит, и взял на заметку по крайней мере один вопиющий фол, о котором я позже мог бы посплетничать с Джимом, если у того возникнет интерес поговорить о футболе.

Это была любимая команда Джонатана, и мне стало любопытно, смотрит ли он эту игру в Чикаго. Какое-то время я не виделся с ним вне работы, и подумал, а не отправить ли ему сообщение с предложением позависать, когда я вернусь в город, но, конечно же, не стал этого делать. Мой обычный телефон был выключен, чтобы нельзя было отследить место, где я находился.

Джим опоздал на несколько минут, придя с другим охранником, которого я видел раньше, хотя и через оптический прицел. Он представился Дэймоном и пожал мне руку так, будто кто-то однажды сказал ему, что твердое рукопожатие производит впечатление на людей. Кроме того, он очень пристально смотрел мне в глаза, чему его также научили, и он следовал этому совету от и до – не потому, что понимал его важность, а потому что кто-то, кому он верил, сказал ему, что так делать правильно.

Наверное, он думал, что запугивает людей, но я просто находил это комичным. Не похоже, что в данный момент мне скажут возвращаться домой – Эштон был еще тем параноиком, чтобы оставаться без охранника, пока будет проводиться проверка моих анкетных данных. Тщательный поиск, возможно, поможет найти свидетельство о смерти Маршалла Миллера в захолустном городке в Луизиане, но, скорее всего, вообще ничего не даст. А в остальном на него ничего не было.

Спустя час после своего чрезмерно интенсивного рукопожатия, Дэймон подогнал мне маленькие наушники и познакомил с Фи́ллипом Таннером, занимающимся при Эштоне связями с общественностью. Он был последним препятствием перед тем, как я смогу получить доступ к телу, и Таннер потратил целых сорок пять секунд, просто разглядывая меня сверху до низу.

— Хм... хм, — пробурчал он себе под нос. — Уверен, мистеру Эштону понравится.

Я посмотрел на Джима, который просто отвернулся. Их поведение подтвердило мои подозрения относительно предпочтений Брэда Эштона. Я также познакомился с Алексом или как там его зовут, чья основная работа заключалась в том, чтобы стоять прямо за дверью номера и осматривать людей.

— Маршалл Миллер, — объявил Фи́ллип, открывая дверь в гостиничный номер, и разрешил мне и другим охранникам войти.

Эштон находился в дальнем углу комнаты с прижатым к уху телефоном, со скучающим видом откинувшись в офисном кресле за столом и разглядывая ногти. Его взгляд переместился на вошедшую в комнату компанию, и он стал оценивать меня так же, как чуть раньше это сделал Фи́ллип. Взгляд, которым он меня окинул, был решительно менее деликатным, чем тот, который был у его пиарщика. Он реально пускал слюни, и это заставило меня задуматься, а не стоило ли воспользоваться каким-нибудь другим планом, который мог бы быть столь же эффективным. То, как он смотрел, заставило меня подтянуть живот.

Интересно, чувствует ли то же самое Бриджет, когда на нее смотрят мужики?

Некоторое время все мы просто стояли, и я почувствовал, что автоматически даю себе мысленную установку стать по стойке смирно – по большей части с пустотой в голове, но тем не менее внимательно слушая. Эту позу я на самом деле находил очень расслабляющей, хотя в тренировочных лагерях ее использовали, чтобы свести рекрутов с ума. Я всегда считал, что это была хорошая возможность выкинуть все из головы и переключиться, и после этого, как правило, чувствовал, что поднабрался сил. Я мог стоять так неподвижно часами, хотя остальные рядом со мной уже через две-три минуты начинали беспокойно ерзать.