На грани безумия (ЛП)

Я все равно ее ем. Я далеко не такой упертый, чтобы отказываться брать ее у них. Предполагаю, что они в конце концов меня убьют – когда окончательно решат, что я им ничего не скажу и что правительство США не собирается поддаваться каким-либо их требованиям, чтобы вернуть меня обратно.

Пытаюсь пошевелиться, и мое плечо сводит болезненной судорогой. У меня нет возможности двигаться достаточно, чтобы сменить положение, в котором оно находилось в течение нескольких недель, и я думаю, что скорее всего плечо вывихнуто. Боль уже такая привычная; теперь я ее едва замечаю.

Звук.

Шаги по песку справа от меня. Я поворачиваю голову с завязанными глазами в сторону шума, привлекшего меня, и открываю рот, когда в него начинает литься неприятная на вкус вода.

Дезориентированный, потный и смущенный, я проснулся, лежа головой на мягком животе и окруженный женским ароматом. Моя голова пульсировала, но маленькая рука, перебирающая волосы, дарила некоторый комфорт. Я сразу узнал эту картину.

— Лиа, — невнятно произнес я, вжимаясь в нее головой.

Ее тело немного дернулось, а рука перестала двигаться. Я понял, что она, должно быть, на меня злится, и усилил свою хватку.

— Прости, что так ушел. Я не хотел, — я попытался повернуться и посмотреть на нее, но пульсирующая боль в висках не позволила открыть глаза и отправила меня обратно в бессознательное состояние.

— Что за хрень?

Я слышу около себя женский смех.

— Давно хотела попробовать. Ты же был в армии – это как тест на монетах.

— Что, на моей заднице?

— Именно!

Она снова хихикает, и я смеюсь вместе с ней, когда Лиа бросает четвертак на мою задницу снова и снова. Каждый раз, когда она промахивается, монета падает со звоном на пол.

— Я не могу ее найти! — кричит она.

Я переворачиваюсь, чтобы помочь ей найти четвертак, но деревянный пол хижины превращается в песок. Когда моя рука касается сухих песчинок, я нащупываю круглый металлический предмет, но не могу ухватить его пальцами. Отодвигаю кровать в сторону, но теряю равновесие и падаю. Песок забивается в мой рот…

Когда я проснулся, я не мог сообразить, как долго был в отключке – понял только то, что Бриджет все еще была со мной. Я сразу распознал ее запах и нашел его успокаивающим. Я даже не удосужился открыть глаза. Мои пальцы, лежащие на ее боку резко дернулись, и я уткнулся носом в ее шею.

Ее нежный голос заструился мне в уши. Звук был далеким, приглушенным, будто принесенным ветром. Через минуту или около того, слова приняли форму и приобрели смысл.

— Я правда не могу этого сделать... Сначала мне надо его разбудить…

Я чуть приоткрыл глаза и через щелочку увидел ее, разговаривающую по одному из тех дешевых раскладных сотовых телефонов. Было видно, что она волновалась, и ее пальцы с видимым напряжение сжимали аппарат, пока она тихо в него говорила.

— Тебе придется поверить мне на слово, — продолжила она. Вокруг ее рта появились жесткие складки. — Я не знаю... нет, Мел, он просто спит... он хорошо потрудился.

Она немного подвинулась, и ее рука поднялась к моему затылку. Пальцы начали перебирать мои волосы.

— Нет, не могу. Я действительно не думаю, что он захочет, чтобы кто-то узнал, где он живет…

Я пробежался рукой вверх по ее боку, потянулся и зевнул. Впервые за долгое время в голове не стучало так сильно, что я ничего не мог услышать в своих ушах кроме биения собственного сердца.

— Это твой сутенер? — пробормотал я, уткнувшись в ее кожу.