На грани доверия. Книга третья

Пицца оказалась очень вкусной, все три вида, Мира скромно съела один кусочек, затем второй, ну а дальше Дима кормил её сам, а ещё он открыл бутылку вина со сплошь импортными надписями, с какими-то нашлепками и биркой на длинной шее. Пирожные в прозрачных коробках больше напоминали произведения искусства, чем кулинарии. Но до них дело не дошло, Дима пообещал, что завёрнет их Мире с собой. Как завернёт и во что, он не смог объяснить, потому что захмелел от вина. Мира тоже почувствовала во всём теле необыкновенную лёгкость, а также весёлость, она слушала забавные тосты Данилевского и хихикала над ними, над собой, над всем, что попадалось ей на глаза. Шкуру она назвала коровой Зорькой, кресло апельсином, а картину просила отдать художнику, чтобы дорисовал. Дима клятвенно заверил её, что так и сделает.

С остатками вина в бокалах они вышли на террасу прямо за окнами гостиной. Правда, там было холодно, но Данилевский закутал Миру в тёплый плед, а сам накинул куртку. Центр террасы занимал столик на кривых ножках, на нём что-то наподобие головки уличного фонаря, внутри которого находилась толстая жёлтая свеча. Возле столика два ротанговых кресла, покрытых мохнатыми накидками. У стены стоял небольшой диванчик с множеством подушек разных размеров, часть из них тоже была лохматыми, рядом жардиньерка. Дима усадил Миру в кресло, поправил плед, зажёг свечу на столе. Стало так уютно, так по-домашнему, несмотря на осеннюю погоду, что Мира почувствовала — ей нравится этот дом, но не из-за богатства. Нравится его обстановка, сдержанность красок, продуманность. А ещё, наверное, потому что здесь жил Дима.

— Допиваем вино! — сказал он и поднёс свой бокал к бокалу Миры. Тоненько зазвенел хрусталь. — За нас, ура!

— За нас, Димочка! — Мира сделала глоток, но не допила вино, посмотрела вдаль. — Красивый вид, можно наслаждаться уже только им. Люблю Москву, особенно некоторые её улочки. Мы с Таей иногда гуляем по ним. Таисья — моя подруга, — пояснила она.

— Это та девочка, которая была с тобой в торговом центре? — с трудом сдерживая улыбку, спросил Данилевский. Когда он вспоминал об их шпионских играх, то не мог не смеяться.

— Да, она самая, — Мира так и не допила вино, поставила бокал на столик, — мы дружим с первого курса, Тая умница. И очень хорошая подруга.

— А у меня всегда лучшим другом был Севка, друг и брат. Я ему доверял свои тайны, он меня выслушивал, давал советы. Он и сейчас за меня переживает.

— Да, я заметила это, — вставила Мира. — Я бы тоже не отказалась от такого брата.

— А ты же у мамы одна?

— Да, сколько себя помню, мы с ней всегда жили вдвоём. Я же тебе рассказывала, что мой отец умер рано. У мамы были поклонники, но она так и не вышла замуж. А потом заболела, — Мира вздохнула.

— Ничего, она обязательно поправится, вот увидишь. И даже скоро, — Дима поднялся с места, подошёл к креслу, в котором сидела Мира, наклонился к ней, хотел обнять, но локтём задел бокал с вином. Вино разлилось как раз на плед, в котором она сидела. Всё бы ничего, но плед был белым. От вина он моментально покрылся красными пятнами.

— Ой, — Мира вскочила, — надо срочно его замыть, где у тебя тряпка? А мыло? А может, лучше порошком сразу? — она подхватила плед и рванула в гостиную.

— Мира, да не суетись ты и оставь этот плед, — Дима пошёл за ней, закрыл дверь на террасу. — Не надо его замывать. Бросим в машинку, отстирает.

— Ну как же так? — Мира встала посередине гостиной.

— Отдай мне плед и не переживай из-за этой ерунды, — Дима взял у неё плед, отнёс в ванную комнату, вернулся, — вот и всё, плед уже стирается.

— Дим, а кто у тебя убирает квартиру? — Мира обратила внимание, что везде чисто и опрятно. — А готовит?

— Убирает квартиру Алевтина — она приходит несколько раз в неделю, — ответил он, — готовит тоже она, иногда я сам готовлю. Чему улыбаешься? Я, между прочим, неплохо готовлю.

— Да ты что, — удивилась Мира.

— Подожди, я угощу тебя таким ужином, что ты будешь в абсолютном восторге, — заявил он, подошёл к ней ближе.

— Кто-то переоценивает свои возможности, или мне это кажется? — насмешливо спросила она.

— Тебе это только кажется, — сделал ещё шаг, — ты не замёрзла? На террасе было прохладно.

— Но я была в пледе, — напомнила она, глядя ему в лицо.

— Какие же у тебя красивые глаза, — прошептал Дмитрий, — лучистые, выразительные. Океан глаз, — с этими словами он притянул девушку к себе, губами коснулся её век — сначала одного, потом другого. Мира задрожала, но не от озноба. Данилевский поцеловал её в уголок губ, затем в сами губы. Но она не разжала их. Тогда он кистью руки как бы очертил контур её лица, провёл по шее, поцеловал там жилку, которая заметно пульсировала. Коснулся языком мочки уха, слегка куснул.

— Что ты делаешь? — тихо спросила Мира.