На грани доверия. Книга третья

Дмитрий вошёл в комнату, сел за большой круглый стол. Осмотрелся. На столе была постелена белая кружевная скатерть, у стены стоял буфет явно не современный, но в хорошем состоянии, в нём — посуда и несколько фигурок почему-то только танцовщиц и именно испанских. На стене картина-пейзаж, весьма неплохая живопись, у противоположной стены мягкий диван — самый обычный, небольшой такой, рядом табурет, на котором лекарства, их довольно много. Остальное Данилевский рассмотреть не успел, потому что повернул голову и увидел Миру. Она стояла в дверном проёме и смотрела на него. В следующую секунду в комнату на всех парах влетел Беня, он после прогулки сразу рванул на кухню — поесть, а теперь учуял Данилевского. Пудель гавкнул и с разгону прыгнул Диме на колени, испачкал ему брюки, лизнул его в лицо и опять гавкнул.

Глава 84

Мира, наблюдая за этой картиной, не сдержала улыбки.

— Я не успела помыть лапы этому оболтусу, — сказала она виновато.

— Ерунда, — отмахнулся Дима, посмотрел на пуделя, — ты всё равно очень хороший пёс, правда? — Беня согласно гавкнул. Спрыгнул с коленей гостя и помчался на кухню. Там был ещё один гость, от него тоже хорошо пахло. С ним стоило познакомиться ближе.

— Я всё утро тебе звонил, — Данилевский поднялся со стула, подошёл к Мире, отдал ей цветы.

— Я ушла по магазинам, и телефон забыла дома, — она посмотрела в его глаза.

— Я тебя не видел целую вечность, — прошептал он, прижал ее к себе.

— Мы же расстались вчера вечером, — напомнила Мира.

— С того момента прошла вечность, — он стал приближаться к её губам, сначала прикоснулся к ним мягко, едва-едва. Затем раздвинул её губы своим языком и поцеловал горячо, соскученно.

— Ребята, а мы всё подготовили к чаепитию, — Всеволод появился в самый разгар поцелуев, — ой, опять я не вовремя, но вы нашли, где целоваться, прямо в дверях, — он нёс в руках поднос с заварочным чайником, чашками, сахарницей и сливочником, — потом доцелуетесь, помогайте нам накрыть стол, — добавил он. — Димка, шагай на кухню и неси оттуда пирог. Анна Андреевна тебе даст блюдо.

Дмитрий послушно отправился на кухню, увидев маму Миры, покраснел, засмущался. Подумал, видела ли она их с Мирой поцелуи?

— Анна Андреевна, я пришёл вам помочь принести пирог, — сказал он, пытаясь оправиться от смущения. Поправил очки, которые съехали на кончик носа.

— Хорошо, Димочка, держите, — он взял из её рук блюдо и ещё раз убедился, сколь мила и обаятельна эта женщина. Беня, увидев его, гавкнул, мол, и я тут. Дима улыбнулся.

А в комнате Всеволод смешил Миру, рассказывая анекдоты, расспрашивал её о пуделе, который, познакомившись с ним, тоже успел оставить пятно на его джинсах.

— Отлично, Димка, тащи сюда в центр стола пирог, — скомандовал Всеволод, увидев входящего брата, — ставь сюда. Я за чайником с кипятком и приведу хозяйку дома. Пора пить чай, — ушёл, что-то насвистывая. Как только брат исчез из поля зрения, Дима и Мира рванули друг к другу. Поцеловались быстро, но также горячо.

— Мы не просто так нагрянули к вам, — после поцелуя прошептал Данилевский.

— Да? — также шепотом сказала Мира.

— Да, скоро узнаешь. Я люблю тебя, моя девочка, — он отошёл к столу вовремя — появился брат и Анна Андреевна. Расселись за столом, налили душистый чай, хозяйка дома нарезала пирог внушительными кусками и сама лично разложила их по тарелкам, протягивая сначала Диме, потом его брату, затем уже дочери и себе. Беня улёгся под столом прямо на ботинки Димы.

— А давайте я скажу тост, — взяв чашку, громко произнёс Всеволод, он сегодня особенно много балагурил, за последнее время впервые чувствовал такой душевный подъём. Вот хорошо на душе, и всё тут. — Предвижу возражения, что у меня не рюмка, но с чаем тосты тоже можно говорить, разве есть запрет?

— Нет запрета, говори, Всеволод, — поддержала его Мира.

— Отлично, одобрение получено, говорю, — он приподнял чашку, — я хочу выпить за этот чудесный дом, за его хозяек, за тот уют и особый дух доброты и гостеприимства, который здесь чувствуется. За вас, красавицы и умницы — Анна Андреевна и Мира, моё восхищение! Ура!

Под весёлый смех поднялись чашки с чаем и аккуратно дзынкнули друг о друга. Данилевский не сводил глаз с Миры, в какой-то момент положил свою руку на её кисть.

— Это не пирог, — воскликнул Всеволод, откусив большой кусок, — это, — он щелкнул пальцами, подбирая слова, — это симфония! Анна Андреевна, вы уж не обессудьте, но я время от времени буду наведываться к вам на пироги, не смогу забыть это пиршество.

— Приходите, Севочка, буду всегда вам рада, — на кухне он уже успел попросить её называть себя Севой.

— Всенепременно приду! И уже на правах не просто друга, а родственника, — он под столом толкнул ногу брата, мол, давай.

— Да, конечно, — Дмитрий поднялся из-за стола, — Анна Андреевна, — сделал паузу, вдохнул полной грудью, ослабил узел галстука, — я хочу попросить у вас руки и сердца вашей дочери. Я люблю Миру — искренне, по-настоящему.