На грани доверия. Книга третья

Спустя год после ссоры Вилли позвонил дед и радостно-возбуждённо сообщил, что у Вилли родилась сводная сестра. Его поразили два обстоятельства: что у отца все так серьёзно — даже дочь родилась, и что дед так счастлив. Странно, что дед этому радовался. Невестка плебейка, да ещё хитрая — сумела взять в оборот отца. Ну ладно, это ещё можно как-то объяснить, а вот то, что дед её принял и полюбил? Его родной дед — сноб, каких еще сыскать, «голубая» кровь, вдруг так переменился. Он напрямую сказал об этом деду, тот не понял, даже обиделся. Вилли возмущённо рассказал обо всём матери, та пожала плечами и сказала, что её давно не интересует ни бывший муж, ни его отец. И если бы не сын, ей бы ничего о них не напоминало. Хотя зла она не держит, просто события той русской жизни теперь уже кажутся далёкими и чужими. Ну, а если отец Вилли счастлив, в конце концов, что тут плохого?

— И ты не ревнуешь? — удивился Вилли, — тебя не задевает это обстоятельство?

— Ничуть, — отозвалась она, — в другой ситуации мне было бы даже интересно посмотреть на женщину, которая сумела влюбить в себя твоего отца.

— Но ты когда-то влюбила его в себя — первой, — заметил Вилли.

— Не думаю, — покачала головой Маргарита, — скорее всего, это был протест. Вот поэтому у меня нет никакого желания снова появляться в поле зрения семейства Фертовских, да и в России тоже.

— А я бы посмотрел, — задумчиво произнёс Вилли.

— Не вижу проблем, поезжай в Россию, — предложила Маргарита, у неё зазвонил телефон, она отвлеклась и к этому разговору больше не возвращалась. А её сыну все больше хотелось отправиться в Россию. Тем более что он там давно не был, с самого детства, как увезли.

«Что ж, — подумал он, собираясь в дорогу, — есть повод помириться с отцом, посмотреть на новых родственников, да и вообще не помешает из страны исчезнуть на время».

С этими мыслями он сначала дозвонился до деда, поговорил с ним, заикнулся о своем желании приехать, на что дед отреагировал бурно и тут же согласился сообщить об этом сыну.

Николай воспринял новость сдержанно, но, видя, как отец ей рад, улыбнулся. Решили, что Володя остановится в доме у Николая, пусть познакомится с Надей, со своей сестрой, узнает их, полюбит. В конце разговора Фертовский-старший признался сыну, что время от времени созванивался с внуком, сообщал ему новости, кроме одной — что сам женился. Николай удивленно приподнял брови.

— Ты скрыл факт своей женитьбы на Маше? — переспросил он. Владимир Григорьевич поднялся с кресла, подошёл к окну.

— Скрыл, — подтвердил он, не оборачиваясь, — я, пожалуй, сам толком не знаю — зачем. Нет, это не трусость, я не боюсь огласки, не боюсь осуждения, меня не беспокоит, что подумают другие, в том числе и мой родной внук.

— Тогда что? — Николай силился понять.

— Если бы я мог, я бы спрятал Машу от всего мира, чтобы защитить её, не дать обидеть никому, даже ненароком. Она бесконечно дорога мне.

— Думаю, что мой сын это поймёт, — Николай похлопал отца по плечу.

— Надеюсь, — кивнул тот в ответ.

Вилли в аэропорту увидел отца раньше, чем тот его. Немудрено, всё-таки он изменился куда заметнее — вырос из мальчика в мужчину, отец же просто постарел. Сколько ему? Сорок пять? Не старик, конечно, хотя виски чуть-чуть тронула седина. В остальном также подтянут, одет в легкую кожаную куртку, джинсы. Вилли оглянулся на толпу, всё чужое — люди, аэропорт, суета, вывески. Вот только язык — мама всегда заставляла его говорить на русском, учить и помнить. Дома они говорили исключительно на русском, хотя сначала это раздражало его отчима, потом тот привык. Всё остальное время своей жизни Володя был Вилли, говорил и думал на английском языке.

Николай, наконец, увидел сына и помахал ему рукой. Да уж, вымахал мальчик, ростом даже перегнал его.

— Здравствуй, папа, — чуть замедленно выговаривая фразу, сказал молодой человек.

— Здравствуй, сынок, — Николай тепло улыбнулся и обнял его. Несколько секунд держал в крепких мужских объятьях. — Как ты долетел? Рейс задержали, — сказал он, ослабил объятья и теперь внимательно вглядывался в лицо сына.

— Да, в связи с погодными условиями, — Вилли выловил свою сумку и, пресекая попытки отца взяться за его багаж, повесил на плечо. Они направились к автомобилю.

— Как ваши дела? Ваши с мамой дела? — уточнил Николай, садясь в машину.

— Всё нормально, они с отчимом отправились отдыхать на побережье, — Вилли с любопытством смотрел в окно. Всё-таки непривычно — Россия. Он почти забыл эту страну.

— Ты так и не называешь его отцом? — Николай вырулил на шоссе, встал в длинный ряд машин.

— Нет, всегда по имени, — ответил Вилли, — по-моему, как бы я его не называл, ему всё равно. Он живёт в своем мире и ему это нравится. А ещё ему нравятся мамины деньги, потому что Сэм не очень любит работать.