На грани фола (Крутые аргументы)

- Ничего, потерпи, завтра мы снова к ним подплывем. А я, ты знаешь, все-таки бросил курить. По дороге из Вены заскочил с Карлосом в Мехико. Там в отеле и оставил мою трубочку.

- Могу только позавидовать. Как дела у Карлоса?

- Есть о чем рассказать, когда приедем на место.

Прошелестев резиной колес по мосту, "маркиз" вылетел на эстакаду, оставил за собой нью-йоркский район Бронкс и, встав на скоростное шоссе, углубился в графство Вестчестер. Из окна уже не пахло бензином и асфальтом, вокруг буйствовала почти тропическая зелень. За указательной надписью "Рай-Бич" машина съехала с шоссе, чуть покружила по утопавшему в зарослях поселку и уткнулась в ворота гаража, вплотную примыкавшего к дому.

- Это моя новая обитель, - сказал Джордж. - Надеюсь, она покажется тебе не настолько плохой, чтобы променять её на гостиницу.

Поднявшись по лестнице на второй этаж, они вошли в довольно просторную комнату. Ее можно было назвать даже залом, точнее рыцарским залом. На стенах и потолке красовались боевые доспехи и оружие минувших эпох: арбалеты, мушкеты, байонеты, протазаны, кольчуги, шлемы. В них словно отражалось восхищение хозяина дома германо-скандинавскими легендами, чьи герои с готовностью шли на смерть, давая понять, что мир движется к своим "сумеркам" из-за нарушений людьми взятых на себя обязательств. В зале царил дух благородного рода, чьи представители отваживались заплывать на своих судах далеко в океан, водружать семейные штандарты на пространстве от Средиземного моря до Палестины и гордиться своими проницательными сивиллами-обладательницами могучих способностей к импровизации в духе тогдашней поэзии.

- В сагах моих дальних предков действует много героев, которые сражались без всяких доспехов, - пояснил Джордж. - Боевой на строй они вселяли в себя специальными напитками, почти как нынешние террористы опиумом и гашишем.

Рядом с камином стояло огромное кресло из дуба, украшенное резьбой и искусно обитое шкурой леопарда. Джордж подошел к нему и поманил за собой. В глубине кресла, свернувшись в клубок, возлежал огромный, серебристого цвета персидский кот. При их появлении он не только не поднял головы, но даже не открыл глаз.

- Прошу знакомиться, Макс по кличке "Корсар". - представил его Джордж. - Думаешь, не реагирует? О, ещё как. Видишь, как колышутся усы и ушные волосики. Это его радары для охоты в абсолютной темноте. Почему я прозвал его "Корсаром"? Выследит, схватит какого-нибудь зверька, не станет его убивать сразу, а, как пират, начнет забавляться с обреченной жертвой. Впрочем, так делают все коты. Обрати внимание на его хвост, сложенный вдоль тела. Он все ещё чем-то озабочен. Что ж, подождем, пока поднимется трубой.

Комната выходила на огромный балкон. Там могли разместиться полдюжины рыцарей на лошадях и в доспехах, не особенно теснясь и толкая друг друга. Перед глазами открывался совершенно обворожительный вид на залив. Сливаясь вдали с голубизной неба, сверкала на солнце зеленая гладь, её бороздили силуэты вышедших погулять рангоутов и быстроходных катеров. Нежный морской бриз ласкал тело и проникал в самые его глубины, очищая кровь и придавая новые силы.

- Вон там живет семья графов Куракиных, - сказал Джордж и указал на дом по соседству. - Точнее, дети приехавших сюда из России сразу после революции. Чуть подальше на пригорке коротает свой век бодрый старичок Володя Коваленков, тоже твой соотечественник. Он появился в Америке где-то в начале пятидесятых. По его рассказам, он воевал в Красной Армии летчиком-истребителем, даже сбил несколько самолетов, пока самого не подбили и не взяли в плен. Когда в Австрии их лагерь посетила группа офицеров НКВД для оформления передачи пленных, среди них оказался друг его детства. Он и предупредил его, что ждут Володю десять лет лагерей, как минимум. Тогда он бежал, поселился в Бразилии, потом перебрался в Штаты, где работал инженером в компании "Боинг". Недавно купил здесь неподалеку автозаправочную, сторожем поставил одного из братьев Куракиных. К слову сказать, от Володи я не слышал ни одного дурного слова о его родине.

Джордж повернулся в другую сторону и объявил:

- А вот в том белом домике живет женщина, при общении с которой я иногда теряю дар речи. Британка до кончиков ногтей. Из тех, кто благочестивые чувства может плавно и довольно невинно совмещать с чем-то на грани богохульства. Эта леди обладает довольно проницательным умом, справедлива и благожелательна в глубине своей натуры. Возглавляет в Нью-Йорке весьма престижное английское литературное агентство. Однажды мне призналась, что в прошлом ей доставляло удовольствие заниматься воспитанием молодых любовников, переделывая их на свой лад и не одевая при этом ризу праведницы. Кстати, я пригласил её на завтра к нам скоротать вечерок, если не возражаешь.