На грани фола

– С ним разговаривают где-то внизу, – ответил Бабаян. – Ой, кажется, этот офицер опять идет ко мне. Вы, наверное, понимаете по-турецки, можете мне помочь? Иначе мы говорим на ломаном английском. Я уже хотел позвать Феликса или Марину.

– Конечно, – охотно согласился Дронго и подождал, пока подойдет офицер.

– Это весь список? – спросил тот по-английски у Бабаяна.

– Говорите по-турецки, – предложил Дронго, – я помогу вам разговаривать.

Офицер недоверчиво взглянул на Дронго и уточнил:

– Вы тоже прилетели вместе с ними?

– Нет, я отдыхаю в отеле и просто знаю некоторых из прибывших. А их тренер, герр Веземан, мой давний знакомый.

– И вы так хорошо говорите по-турецки? – не унимался подозрительный офицер. – В каком номере вы живете? Я ведь слышал, как вы говорили с этим господином по-русски. Значит, вы хорошо знаете оба языка?

– Я знаю еще несколько языков, – улыбнулся Дронго, – а эти два просто мои родные, так как на них я говорю с детства. Я из Баку, уважаемый господин офицер.

– Тогда понятно, – кивнул в ответ офицер, – все ваши соотечественники хорошо знают русский язык. Спросите его, это окончательный список, сюда внесены все, кто с ними приехал?

– Все, – ответил Бабаян, услышав вопрос, – кроме нашего президента, господина Бочкарева, и его супруги.

Дронго перевел его слова офицеру. Тот повернулся и поспешил к одному из своих сотрудников, еще раз что-то сверяя, а Дронго прошел дальше. В коридоре стояли ошеломленные футболисты, вполголоса обсуждавшие происшедший трагический случай. Никто не хотел верить в убийство. Все уверяли друг друга, что это был сердечный приступ. Дронго увидел Марину, которая стояла немного в стороне и курила, несмотря на запрет курить в здании отеля. Он подошел к ней поближе.

– Видите, что случилось, – сказала она, затягиваясь, – вот так иногда бывает в жизни. Я специально пришла вчера ночью к вам в номер, чтобы сообщить о своих подозрениях. И все так страшно закончилось…

– Вы были в зале, когда это случилось?

Она молчала. Секунду, две, пять. Затем как-то неохотно ответила:

– Да, обычно я не хожу по утрам на эти установки Веземана, а сразу спускаюсь к завтраку. Но сегодня я там была. Сама не знаю почему, но была…

– Может, решили пойти туда после вчерашнего разговора со мной?

– Может быть, – согласилась Марина, выпуская струю дыма.

– Видели, как это произошло?

– Нет, я выходила одной из первых. Потом, услышав шум, вернулась обратно и увидела Юхнина уже лежавшим на полу.

– Кто еще там был?

– Все. Все, кроме Бочкарева и его супруги. Ее там не было, если вы об этом подумали. Я тоже об этом подумала. Мне было бы легче, если бы она там была. Тогда все логично укладывалось бы в мою схему.

– А так не укладывается?

– Нет. – Она посмотрела по сторонам, поискав, где можно потушить сигарету. Затем обернулась к нему.

– У вас есть пачка сигарет?

– Я не курю.

– Да, извините. Я забыла. Черт возьми! Здесь даже нет пепельниц.

Он достал из кармана бумагу, сделал небольшой кулек, взял ее непотушенную сигарету, вложил в него и закрыл, смяв кулек в ладони.

– Спасибо, – поблагодарила Марина.

– Кто стоял рядом с ним?

– Не помню. Кажется, Наим Айдамиров. Я не присматривалась. Они сидели за соседним столом. А я хотела сразу уйти. – Она нахмурилась. Затем не очень решительно спросила: – Вы с ним вчера разговаривали?

– Да, – ответил Дронго.

– Встречались с ним?

– Сразу после нашего разговора, – сознался он, – пошел к нему в номер. И теперь думаю, что со мной будет.

– В каком смысле?

– В самом прямом. Я теперь главный подозреваемый. Возможно, я последний, кто входил к нему в номер после полуночи. И мой приход зафиксировали камеры внутреннего наблюдения, установленные на его этаже в отеле. Можно не сомневаться, что уже через несколько минут они начнут искать именно меня, как только просмотрят записи с этих камер. Просто пока им не до этого.

– Извините. Я как-то не подумала. Получается, что я вас невольно подставила…

– Ничего. Как-нибудь выкручусь. Хорошо, что меня не было сегодня с вами, иначе меня бы точно арестовали.

– Тогда кто это сделал? – спросила она.

– Пока не знаю. Я мог бы задать вам тот же вопрос. Вы гораздо лучше знаете всех, кто там был, и знакомы с ними уже давно. Кто, по-вашему, мог это сделать?

– Понятия не имею, – дернулась Марина.

– Вчера у вас была версия, – терпеливо напомнил Дронго.

– Она оказалась ошибочной.

– А если нет? Если погибший действительно имел отношение к этим отравлениям и кто-то увидел, как вы ждете меня у моего номера, и понял, о чем именно вы собираетесь мне рассказывать? Может, этот неизвестный решил сразу избавиться от Юхнина, чтобы замести все следы? Ведь раньше вашего вратаря только травили, а сейчас произошло убийство. И, судя по мгновенной смерти врача, на этот раз яд был куда более действенным.

– Я уже ничего не понимаю, – созналась Марина, – какой-то кошмарный сон! Нужно просто подождать, когда он закончится.

– А если ваша версия все-таки была правильной? – снова настойчиво повторил Дронго.

– С нами не было Эмилии Максимовны, – напомнила она, – а я считала, что именно она была связана с ним.