На Грани. Книга 2 (СИ)

— А что такого? — та пожала плечами. — И правда, интересно же. Кроме того, что может случиться? Не рассыплюсь же я горсточкой пепла, в конце концов.

— Как знаете, — вздохнул король. — Я могу присутствовать, или это священное таинство? — поинтересовался он у жрицы.

— Вообще-то, обычно посторонние не допускаются, — заметила женщина. — Но, пожалуй, в этом случае мы можем сделать исключение. Интерес вашего величества к нашей вере должен быть вознагражден.

Вот так. Пусть знает, что возможность участвовать в обряде раскрытия дара — честь даже для короля. Ах, если бы у девочки был хоть проблеск дара, хоть крошечная искорка! Тогда бы новый правитель Элара смог воочию убедиться в том, что поклонение богине — не просто полузабытый культ, а нечто большее.

— Могу я пригласить вас обоих в Зеркальный Чертог? Это поистине священное место для служительниц богини. На самом деле обряд может быть произведен где угодно, но раз есть возможность провести его в самом сердце Храма, мы не станем ею пренебрегать. Верно? — владычица поднялась и пригласила гостей следовать за собой.

Королю и Лотэссе Линсар впервые предстояло увидеть Зеркальный Чертог. Лавинтия специально не показала его в первый день пребывания в Храме, оставляя величие Чертога для проведения обряда. Эта идея пришла ей почти сразу. Королева, сочувствующая древней религии Анборейи, — это неплохо. Королева, верующая в Маритэ, — это прекрасно. Королева, наделенная даром, — венец мечтаний.

Зеркальный Чертог произвел на спутников владычицы должное впечатление. К несказанному удивлению женщины, оба они впервые видели лики Маритэ и ее сестер. По поводу образов Астель и Нидеи, находившихся по обе стороны от лика Маритэ, Лавинтия испытывала смешанные чувства. С одной стороны, как не почитать тех, кто помогал созидательнице и много веков заботился об Анборейе. С другой — как простить то, что сестры богини покинули Маритэ и ее мир? Верховная жрица чуть слышно вздохнула, не в силах совладать с извечно терзавшим ее противоречием.

Пока король с невестой рассматривали облики богинь, владычица взяла одну из шкатулок, в которых хранились венцы испытаний. Венец испытаний представлял собой тонкий серебряный обруч с голубым топазом в центре. Вознеся к Маритэ положенные молитвы, женщина направилась к Лотэссе.

— Позвольте, — обратилась Лавинтия к девушке. — Вам нужно всего лишь надеть это.

Та склонила голову, и верховная жрица возложила венец поверх прически из темных волос. Теперь оставалось только ждать и молиться. Последним женщина и занялась.

— О Маритэ, звездный свет в вечной тьме, — нараспев начала владычица, — яви милость твою почитающим тебя. Обрати взор твой к просящим и слух твой к смиренным прошениям нашим, — произнося слова, предваряющие любую молитву, Лавинтия напряженно всматривалась в топаз на венце.

— О созидательница, позволь своему созданию служить тебе…

Нет, не может быть! Да, хвала богине! Ей действительно не кажется, голубой камень в центре обруча сначала стал будто ярче, а затем начал все явственней испускать чистое лазурное сияние. Сияние это не мерцало, как обычно случалось, а словно нарастало с каждым мгновением. Теперь уже и король заметил свет, струящийся от венца, возлежащего на голове его невесты. Но, в отличие от Лавинтии, его величество вовсе не ликовал на эту тему. Лицо его стало тревожным и напряженным, глаза недобро сузились. Видно было, что король с трудом удерживается от того, чтобы прервать обряд или хотя бы задать вопросы. Потерпите еще немного, мысленно обратилась верховная жрица к королю, вслух продолжая читать молитвы. Скоро все закончится.

И все закончилось. Правда, совсем не так, как ожидала преисполненная торжеством победы владычица. Голубое сияние, ставшее в какой-то момент нестерпимо ярким, как будто раскололо маленький камень изнутри. Вспышка света, треск, заглушивший слова молитвы, звук падающего тела… Сияние погасло, осколки топаза разлетелись по мозаичным плитам пола, а обессиленная девушка лишилась чувств. Король мгновенно оказался подле своей избранницы. Кажется, он обращал к верховной жрице какие-то гневные речи. Но той было все равно. Она не слышала и не видела ничего, оглушенная внезапной милостью богини и ослепленная открывающими перспективами.

Лотэсса пришла в себя. Король со злобой сорвал венец с ее головы и отшвырнул его. Обруч покатился, мелькая серебристым колесом, а потом, несколько раз жалобно звякнув, затих. На лбу у девушки проступили несколько кровоточащих царапин. При виде крови мужчина совсем рассвирепел. Лавинтия наконец все же осознала, что сейчас не время для торжества и ликования. Нужно срочно успокоить короля и его бесценную невесту. Бесценную для Храма.

Владычица склонилась над испуганной девицей, по-прежнему сидящей на полу, и легко прикоснулась пальцами к ее лбу. Кровь остановилась почти мгновенно, а края царапин медленно и почти незаметно стали сближаться.

— Не переживайте, — ласково заверила верховная жрица, — через несколько часов и следа не останется. Впрочем, энья Лотэсса с легкостью могла бы вылечить себя сама.