На Грани. Книга 2 (СИ)

Будь она проклята, эта Лотэсса Линсар! И никакие доводы благодарности больше не сдерживали Нармин. Да лучше бы она умерла тогда от рук чудовища, чем сейчас созерцать подобные сцены. И эта мерзавка еще строила из себя неприступную страдалицу, исполненную ненависти! А сама бегала к королю по ночам в гостиницах! И этакую падшую девицу Лавинтия мечтает сделать жрицей, а когда-нибудь в будущем и владычицей? И это — избранница Маритэ?! Нармин, конечно, знала, что пресветлая Лавинтия, загоревшись мечтой о жрице на троне, не возражала против будущего брака Лотэссы с королем, но все же столь вопиющее попрание всего святого невозможно терпеть. Надо немедленно отправиться к владычице и раскрыть ей глаза. Пусть знает, во что превратила избранная ту ночь, когда ей надлежало ожидать явления богини.

Нармин не удержалась от искушения бросить последний взгляд на Валтора и его беспутную невесту и пожалела об этом. Лотэсса затихла, но, судя по всему, так и не проснулась, а король гладил ее по волосам и, склонившись к уху девушки, должно быть, шептал какие-нибудь глупые нежности, за любую из которых Нармин отдала бы жизнь. Не в силах терпеть дольше эту пытку, жрица почти что побежала по ступеням вниз, а затем вверх — к выходу из подземелья. Она задыхалась от быстрого бега и от душивших ее слез. Догадываясь о чувствах Валтора к Лотэссе, девушка утешалась лишь фактом неизменной холодной ненависти эньи Линсар к его величеству. И вот теперь, когда совершенно неожиданно выяснилось, что и невеста отнюдь не равнодушна к будущему супругу, последняя надежда рассыпалась острыми осколками, царапающими душу.

Что ж, она хотя бы отомстит. Отомстит им обоим! Однако, выбравшись из подземелья, девушка задумалась, а стоит ли в такой час врываться к владычице, будить ее, чтобы пересказать возмутительную новость. Самое страшное уже все равно случилось, и факта взаимной привязанности Валтора и Лотэссы уже ничто не изменит. Узнав о вопиющем нарушении храмовых традиций, Лавинтия, естественно, тут же выставит его величество вон, чтобы вновь оставить избранную в одиночестве в надежде на явление Маритэ. А если богиня все-таки явится? И провозгласит что-нибудь о великом предназначении Лотэссы Линсар? Нет, Нармин такой расклад не устраивал. Пусть уж лучше сначала всем станет ясно, что Маритэ не снизошла до неверующей самозванки, а потом вдобавок старшая жрица раскроет владычице глаза на то, как и с кем провела ночь ее новоявленная любимица.

Рассудив подобным образом, жрица отправилась в свою комнату, но заснуть все равно не смогла — сидела на кровати и считала часы до рассвета. Когда взошло солнце, Нармин отправилась к владычице. Девушка не боялась нарушить покой верховной жрицы, потому как та тоже наверняка поднялась с рассветом, если вообще засыпала. Не каждый день предоставляется шанс узнать волю богини. Увы, узнать Лавинтии предстоит нечто другое, что совсем ее не порадует.

Как девушка и предполагала, владычица не спала. Ее даже не было в комнатах. Одна из младших жриц сообщила, что пресветлая Лавинтия еще затемно отправилась в Зеркальный чертог возносить молитвы Маритэ. Нармин поспешила туда же и застала владычицу коленопреклоненной перед образом созидательницы. Отрывать верховную жрицу от молитвы показалось девушке довольно дерзким поступком, но в то же время не обнаружить своего присутствия тоже было неправильно. Впрочем, все сомнения Нармин благополучно разрешились, ибо Лавинтия, услышав шаги, поднялась с колен и направилась к вошедшей. Вроде бы она пребывала в добром расположении духа и вряд ли планировала распекать свою любимицу за то, что та явилась не вовремя.

— Нармин, девочка моя, — владычица словно светилась и даже казалась моложе. — Тоже не могла уснуть в такую ночь, столь важную для нас всех?

— Да, я не спала, — призналась девушка голосом, исполненным печали.

— Что ж, скоро мы все узнаем! — Лавинтия как будто не заметила скорбного тона собеседницы. — Я уже послала Дорину и Севастин за нашей бесценной Лотэссой. Жду не дождусь услышать, что она расскажет.

— Лучше бы вам этого не слышать, владычица! — воскликнула Нармин, вспомнив увиденное и вновь ощутив прилив боли и гнева. — Мне бесконечно жаль разрушать ваши светлые надежды, но увы, бесценная Лотэсса ничего не поведает кроме того, что провела эту ночь не в обществе богини, а в обществе мужчины!

— Что? — Лавинтия выглядела скорее непонимающей, чем разгневанной. — Какого мужчины?

— Валтора! То есть я имею в виду короля, — смутившись, поправилась жрица.

— А ты откуда знаешь? — строгим голосом спросила женщина.

Лавинтия задала совсем не тот вопрос, к которому Нармин была готова. Только сейчас девушке пришло в голову, что, подсматривая, она нарушила один из строжайших запретов и теперь добровольно призналась в этом верховной жрице.

— Я… мне… — она начала, запинаясь, оправдываться, но продолжить ей не дали.

— Как посмела ты нарушить священное уединение избранной?! — лицо владычицы исказилось гневом. — Кем ты себя возомнила?